Трое студентов богословской школы в Салониках посетили гору Афон в поисках определенного монаха. Приветствуя их, монах спросил: «Вы кто?» Они ответили: «Мы богословы». Удивленный, он снова спросил их: «Я знаю, что в Церкви есть три богослова. Теперь у нас их шесть?»

Итак, имея в виду эту историю, давайте зададимся вопросом, кто такой богослов? Какова его роль сегодня?

Апостол Иоанн Богослов, святитель Григорий Богослов и преподобный Симеон Новый Богослов: только этих трех святых именуют Богословами. Их творения  сыграли важнейшую роль в истории формирования христианского вероучения. Христианское богословие, как мы знаем его сегодня, попросту немыслимо без этих трех имен. Но в истории Церкви было множество святых, написавших важные богословские сочинения. Неужели среди них не нашлось больше никого, достойного имени богослова?

Церковная традиция закрепила слово «богослов» в именовании всего трех святых, но не в противовес другим, а чтобы подчеркнуть особый богословский талант этих святых и то, что этот талант в трех Богословах неразрывно соединялся с углубленностью и сосредоточенностью на молитве.

То есть важно, что они не только писали что-то, но одновременно много молились. Один из основателей монашества Евагрий Понтийский сказал: «Если ты молишься чисто, то ты богослов». Наличие глубокого молитвенного опыта общения с Богом – вот еще одна характерная черта трех Богословов.

Христос не просто оставил нам учение, Он спас нас, даровал нам истинную и вечную жизнь, Он нас обожил Своим страданием, Своею смертью, Своим воскресением и ниспосланием Святого Духа. Христианство — это прежде всего событие, важнейшее событие истории, когда в наш мир, носящий печать греха и тем самым обреченный на смерть, вторглась нетварная и трансцендентная сила Духа Воскресшего Христа.

Своею проповедью, Своими чудесами Христос возвещал наступление Царства и учил нас, как мы должны его встретить, чтобы дать Его Духу преобразить все наше поведение, всю нашу жизнь.

В христианстве учение не занимает первого места. Христианство — это не идеология, не мудрость, это не этика человеческая.

Все Отцы Церкви единодушно признают, что человек способен познавать Бога и Его тайны лишь в той мере, в какой Бог открывается ему, выводя его за пределы человеческих возможностей. Вот почему преуспевание в этом познании достигается не рассуждениями, не диалектикой, не учеными изысканиями, а по сути своей связано с преуспеванием в молитве, в духовной жизни, в любви к ближнему.

Это не означает, конечно, что христианин, желающий углубиться в познание тайн веры, не должен ни читать, ни исследовать Писание, не должен ни читать творения Отцов, ни изучать христианскую традицию. Напротив, делать это необходимо. Небесполезно для него обладать и светской культурой, изучив философию, историю различных учений и историю Церкви. Однако все это — второстепенное и способно привести только к порогу святилища. Открывает Себя Бог одному лишь очищенному сердцу. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5:8).

Орган познания Бога — не природный наш разум, а наше сердце, преображенное благодатью Святого Духа, которая делает его послушным Слову Божию, возвещаемому в Церкви. Согласие со Словом Божиим есть вера, и ее должен иметь каждый христианин. Но вера эта призвана развиваться под обоюдным воздействием благодати Святого Духа и нашей свободы, которая приводит в действие эту благодать. Так она становится глубинным знанием, сладостным проникновением в тайны Божии.

Святые Отцы постоянно напоминают о тех требованиях, которые связаны с призванием богослова. Он должен говорить из опыта, что возможно только в том случае, если сам он вступил на путь очищения и проходит усердно практику христианской аскезы и молитвы, в том числе и практику отсечения своей воли.

Автор Духовных Бесед, носящих имя преподобного Макария Египетского, предупреждает: “Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку, который при наступлении дневного зноя идет пустым полем и, томясь жаждою, описывает источник струящейся воды, изображая себя пьющим, тогда как у него уста и язык ссохлись от палящей жажды, — или человеку, который говорит о меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы сладости”

Этой темы часто касается и святитель Григорий Богослов, напоминая одновременно слушателям, какими качествами они должны обладать: “Пока нет сил преодолеть вещественное, достаточно очистить слух и мысли; до тех пор небезопасно принимать на себя попечение о душах и вдаваться в богословствование” (Слово 20, 1). “Любомудрствовать о Боге можно не всякому, — да! не всякому. Это приобретается не дешево и не пресмыкающимися по земле! Присовокуплю еще: можно любомудрствовать не всегда, не перед всяким и не всего касаясь, но должно знать: когда, перед кем и сколько. Любомудрствовать о Боге можно не всем, потому что способны к сему люди, испытавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили, по крайней мере очищают и душу и тело.

Похожие мысли развивал 600 лет спустя и преподобный Симеон Новый Богослов. Человеку, писал он, лицезреть Бога не дано: Бог «выше [всего] и превосходит постижение всякого ума, будучи ничем». Но Бог открывает Себя богослову — тому, кто очистил свое сердце покаянием и молитвой и исполнился Духа Святого. Просветившись Духом, человек соединяется с Богом, Которого преподобный Симеон уподоблял невидимому пламени свечи или солнечному лучу, и исполняется неизъяснимой радости. Сам святой проводил целые дни в молитве со слезами, которая помогала ему постоянно ощущать присутствие Божие, и настойчиво призывал к тому же других монахов обители святого мученика Маманта, игуменом которой он был.

Говорить о Боге – великое дело, но гораздо больше – очищать себя для Бога, потому что «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху, ибо святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований, и устыдится приближающейся неправды» (Премудрости Соломона).

Богослов, получивший в Теле Христовом харизму Слова — это посланец, представитель Бога и Христа. Как Христос, посланный Отцом, ничего не делал и не учил Сам по Себе, а лишь повторял то, чему научил Его Отец (Ин 5:19–38), как Дух Святой, посланный Сыном от Отца, не говорит от Себя, но повторяет то, что Он слышал (Ин 16:13), так и богослов должен быть крайне озабочен тем, чтобы не заниматься самодеятельностью, а с точностью передавать Слово Божие, как он его воспринял в Церкви, ничего не прибавляя и не убавляя. Никогда не должен он поддаваться желанию самоутвердиться, по своему личному вкусу рассуждать о том или ином аспекте христианского учения; он обязан заботиться только о нуждах Церкви и всецело быть на службе у нее.

Рассказывают, как однажды видный профессор богословия посетил старца на Святой Горе. Профессора представили старцу как “богослова”. Старец, как бы размышляя сам с собой, произнес: “Богослов? Да, красивый цветок… искусственный!”. И со вздохом добавил: “От него исходит немного аромата… искусственного!”. Профессор, смиренный сердцем, сделал земной поклон и промолчал. Впоследствии он признавался, что слова старца вошли в его сердце и изменили весь образ его мышления, преподавания и жизни.

Грустно становится  от деятельности некоторых современных богословов, имеющих явное дебельство ума и сердца. Дебельство не в том понимании, как оно трактуется в церковнославянском словаре протоиерея Григория Дьяченко, что похоже на  «замыливание» понятия. 

Необходимо рассматривать понятие дебелости Святыми отцами, которые мы можем читать в «Добротолюбии»: преп. Ефрема Сирина (5), преп.  Иоанна Кассиан Римлянина (147), преп. Исихия (42; 173; 174), преп. Нила Синайского (51), преп. Симеона Благоговейного (28), преп. Никиты Стифата (7), преп. Григория Синаита (46; 81; 123), блаженого Диадоха (16), преп. Иоанна Карпафского (22), преп. Феодора Студита (166), преп. Феодора (9; 10), преп. Феогноста (65). Освободиться каждому от дебелости можно только через победу в борьбе со своими страстями.

Вот трактовка этого понятия в украинском Зведений словник застарілих та маловживаних слів (XVI-XVII вв.)

-  Дебелость:

-  Неуцтво (неве́жество; неве́жественность)  

-  Дурість (глупость; дурость)

С понятием дурости всё понятно, а вот посмотрим как трактуется - невежество:Отсутствие знаний, некультурность. 

Согласно словарю Ушакова — отсутствие познаний, некультурность, отсталость; в другом, разговорном значении — невоспитанность, невежливость. У Ожегова — отсутствие знаний, некультурность; невежливое поведение.

Невежество выражается в стремлениях и действиях человека, не знающего или игнорирующего суть, что, как правило, приводит к утрате первоначального, подлинного смысла его стремлений.

В языках романской и германской групп этот термин передается корнем восходящим к латинскому ignorantia -  «невежество»,  в том смысле, что человек  не хочет знать или что-то игнорирует.

Стремления и действия, так или иначе направленные на поиск и изучение сути, не являются невежеством.

Сегодняшний пример деятельности известного в православных кругах: учёного-богослова, педагога и публициста, доктора богословия, заслуженного профессора Московской духовной академии, апологета, проповедника и православного катехизатора, стремления и действия которого явно не направлены на поиск и изучение сути, приводит к огорчению. Вероятно, украинская трактовка полностью соответствует духовному состоянию профессора, занимающегося введением богословских инноваций, подвергая сомнению жизни и подвиги современных канонизированных Святых отцов. Обсуждая и комментируя факты их жизни, духовной практики и духовных переживаний, профессор заявляет об их прельщённости, а кого-то приравнивает к еретикам.  

Хочется привести слова настоящего Богослова с большой буквы: «Когда кто видит, что какой-нибудь брат христианин совершает чудеса или имеет какое-либо дарование Святого Духа, как-то: сокрушение сердечное, или слезы, или смирение, или разумение божеских вещей, или другое что такое, что подает Дух Святой любящим Бога, и говорит, что это – прелесть диавола, тот хулит Святого Духа». (преподобный Симеон Новый Богослов; Слово 64).

Огромный багаж знаний, которыми нагружает свой ум человек, не является мудростью и ими нужно уметь правильно пользоваться, дабы  не впасть в состояние надменности  своего ума и интеллекта.

Предвзятое отношение профессора к части книг по Иисусовой молитве и православной аскетике, смачное прилюдное уничижение действий героев этих книг, а так же толкования и соответствующие выводы от своего ума и интеллекта не просто вредят православным, а как говорит сам профессор – делают бесовскую работу. 

Не таким ли способом вводятся в заблуждение семинаристы и миряне, не таким ли методом внушается завуалированное отрицательное отношение к православной аскетике и умному деланию?

Результат такой деятельности уважаемого профессора богослова на лицо - это большинство безучастных священников и архиереев, занимающихся только внешним, не знающих пути умного делания или не желающих следовать ему, а порой и явно отрицающих его.

Завершим статью цитатами из трудов  преподобного Софрония (Сахарова):

«Спасайтесь от этой аберрации – от академических дипломов. Однажды я встретил здесь на дороге нашего монастыря одного человека, который сказал, что он получил звание доктора богословия. И я ему ответил: «Что же вы хотите, это ценится выше, чем святость в нашем омраченном мире». А к чему привели нас эти школы? – К тому, чтобы вырабатывать стандартные какие-то существа, которые говорят о вещах, никогда не пережитых. Откуда этот мрак в нашей Церкви? Откуда эти расколы?»

Есть фактически один путь воспитания в Церкви: через школы и богословскую науку. Но да будет позволено мне сказать, что этот путь все же не более чем паллиатив. Наше время особенно показывает «бестолковость» богословских наук. Через науку нельзя понять Бога экзистенциально и жить Им.

Из моих слов всякий, кто подумает, что я против богословской науки, ошибется. И сейчас мы говорим, в сущности, о «богословии». И все другие понятия, которые мы можем приобрести через богословскую науку, входят в состав нашей молитвы. Тогда богословие наше становится содержанием молитвы. После того, как достигнуто это состояние (то есть когда богословие становится содержанием нашей молитвы), следует новое состояние, более высокое – богословие как состояние нашего духа, живущего непрестанно в Боге и Духе Святом.

Материал предоставлен мирянином N

(Основа материала собрана из открытых источников сети Интернет)