Духовник Иверского женского монастыря г. Орск, протоиерей Сергий Баранов
Бог находится в области за пределами, границами нашего разума. Но Он познаваем. Эту антипатию можно объяснить, разделив понятия рассудка и разума. Разум вмещает в себя рассудок, но он живёт и другими, более тонкими харизматическими свойствами нашей души, которые и познают духовное. Это состояние молитвы, которое своей природой различается с размышлением. Когда ум молится, он не мыслит в рамках привычного. Состояние молящегося ума совсем не похоже на хождение по лабиринтам логики. Ум молящийся получает объективное знание харизматически, через вдохновение. Здесь, на Святой Горе, до сих пор сохраняются понятия о состоянии ума в молитве и не только понятия, это практикуется ежедневно и еженощно. Эта практика называется умным деланием, принцип которого в состоянии ума вне логики, размышления...
* * *
...Часто мы знаем, как поступить, но наш сложный ум усложняет проблему чрезмерными рассуждениями, запутывает нас, приводит в растерянность, панику – лучше бы мы молились. Молились правильно, то есть на молитве думали не о проблеме, а о Христе. Цель молитвы – не объяснять Господу, что у тебя случилось и почему. Разве Бог не знает? Цель молитвы – сам Христос, то есть нам нужно найти умом Христа и стоять пред Ним. Когда ты пред Ним, то уже можешь ничего не говорить, ничего ни объяснять. Ты понимаешь, что Он всё понимает, всё знает, поэтому говоришь Ему просто: «Господи, Господи Иисусе Христе, помилуй мя». И это должно быть просто, несложно. Иначе сложность уведет тебя от Господа.
* * *
…у нас в сутках очень много минут, даже часов, когда возможно именно так: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго». Если мы будем все же находить время на эти занятия, наш ум приобретет навык бегать от плохих мыслей, переживаний. Бегать ко Христу и стоять возле Него безвидно, безо бразно. Это очень важно. Мы должны стоять не в представлении себе Христа, не в иллюзии присутствия Бога, а перед Богом. Это разное: Бог, которого мы пытаемся себе нарисовать, представить, выдумать – это наш бог, выдуманный, а тот Бог, который и есть на самом деле, Он открывается человеку Сам, а не человек открывает Его себе. Поэтому в молитве мы должны остановить свое творчество, перестать рисовать, представлять, а позволить Богу самому говорить о Себе. Именно по этой причине безвидно, безо бразно мы просто держим ум сухим, простым, предельно простым, чтобы не заслонить своими впечатлениями образ Бога, который всегда смотрит на нас. Все дело в том, что часто между Ним и нами стоит наше творчество, которое рисует, творит, переживает, мешает... Человек, свободный от помыслов, я говорю, не с чистыми помыслами, а именно свободный от помыслов, может стоять перед Богом лицом к лицу...
* * *
Молитва может быть и бессловесной, когда человек находится в Боге. Вот у святых отцов Иисусова молитва иногда сокращалась, сокращалась, и потом они уже находились в состоянии такого духовного экстаза, когда у них все слова прекращались. Просто они находятся в Боге, а Бог в них. Это состояние называется обожение. Нужно понимать, что, когда ты будешь в Боге, тогда ты будешь в любви. Тебе не нужно будет ничего думать, инсценировать, планировать, ты естественно будешь любить даже врагов. Но это для человека – сверхъестественное состояние, которое естественно тогда, когда мы соединяемся с Богом.
* * *
Серафим Саровский говорил, что всякое доброе дело, сделанное не Христа ради, не свято. А я бы сказал: не Христа ради, а во Христе. Потому что для некоторых «Христа ради» — это пустая фраза, ведь они не знают Христа, ради Которого следует все делать. Нужно говорить — во Христе, в Духе Святом.
* * *
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят...» Многие расценивают чистоту сердца как чистоту от греховных помыслов, но сердце и ум можно завалить и кучей добрых помыслов, просто создать бардак из добрых вещей. Так вот, чистота сердца – это его простота, несложность, незаваленность всяким скарбом. Чистое сердце – оно чисто не только от греха, но от сложности нагромождения пустых мыслей, переживаний. Почему чистые сердцем Бога узрят? Потому, что между ними и Богом мало помех, они смотрят прямо на Него. Их ум не отвлекается ни на что постороннее, параллельное. Они смотрят прямо на Бога и только на Него.
* * *
Когда Иоанна Лествичника спросили: «Где чудотворцы, где прозорливые, где ходящие по водам, где передвигающие горы?», он сказал: «А где вы нынче видите преподобных?» Он как бы говорил, что это все возможно в состоянии преподобия. И Господь в Евангелии очень просто, одной формулой сказал: «Если не усомнишься в сердце своем…» Как не усомнишься, когда твое сердце тебе не принадлежит? Когда твои мысли тебе не принадлежат. Когда сомнения просто влетают, как мухи, в твое сердце. Как ты их можешь остановить, какой силой воли? Все это ерунда. Никто не может никакой силой воли остановить помыслы, вместе с которыми входят сомнения. Это возможно, только если человек практикует Иисусову молитву долго, искренне, и у него получается войти в сердце. Там нет помыслов. Именно там – да-да, нет-нет, без всего сопутствующего. Там происходит жизнь именно так, очень просто: вот Бог, вот я, вот чудо вам, получите. Но это может произойти, когда получится обуздать этого коня буйного, наш ум, обуздать сначала, потом привести его и привязать здесь, в стойле. Вот так происходит с умом в сердце. Тогда чудо происходит для человека даже не чудесно, а очень обыкновенно, просто.
* * *
Некоторые духовники говорят, что в Иисусову молитву нужно вдумываться. Не нужно вдумываться, потому что вы начинаете включать процесс думания, а не моления, начинаете включать интеллектуальный процесс, а не молитвенный, мы не вдумываемся, мы просто держим ее в сердце. Некоторые говорят, что Иисусову молитву нужно пережить в сердце, и опять здесь ошибка. Они говорят об эмоциональном, чувственном сердце, духовное сердце живет не так. Все придет в свое время, просто держите ум в области сердца, все придет естественно, не нужно искусственно торопить, разгорячать какими-то средствами, стимулировать, избави Бог. Для этого нужен просто труд, долгое время и терпение, кто хочет без труда ускорить процесс, тот повреждается. Терпите, терпите и практикуйте молитву, держите ум в области сердца и просто говорите: «Иисусе Христе, Иисусе Христе, Иисусе Христе…»
* * *
Некоторые люди, не знающие практики Иисусовой молитвы, оценивают сердце как орган чувств, эмоций. Духовное сердце – это не эмоциональное сердце и не чувственное сердце. Почему может быть ошибка и прелесть? Когда люди оценивают сердце как орган чувств, и они начинают стимулировать проживание, прочувствование молитвы. Ни в коем случае нельзя этого делать, вы будете по кругу ходить, еще направитесь не в ту сторону, ничего не нужно прочувствовать, сердце духовное живет другими категориями, оно не так переживает Бога, не чувствами, не в эмоциях. Это не орган чувств и эмоций. Сердце духовное – это нечто другое, в нем происходит все очень просто, эмоции – это сложность, это не о Боге. Когда ум входит в сердце – там все очень просто, не эмоционально, не оценивайте понятие «сердце» как орган чувств. Кто так понимает, тот начинает ошибаться, входит в какие-то эмоциональные состояния, через которые они повреждаются.
* * *
нашей православной практике молитвы. Я раньше думал, что в буддизме нет духовности, что это мыльный пузырь. Нет, в первом же буддийском храме я ощутил очень мощную духовность, но она была со знаком минус, она была очень яркой, но для человека, который знает Святого Духа и знает переживание Святого Духа, в контрасте с этим – вся их восточная духовность переживалась как-то мрачно, тягостно. Буддизм часто называют религией безбожия. Такая антиномия двух понятий – вроде бы религия, и религия безбожия. Это не потому, что буддисты отказались от Бога, у них так произошло, потому что на молитве, в отличие от нас, православных, они направляют свою мысль вовне, они ищут Бога там, и бегут за Ним в бескрайние просторы космоса, а космос – это такая ширина и глубина, что их мысль, бегущая за Богом, растворяется в небытии и их Бог растворяется в небытии. Именно поэтому они становятся религией безбожия, и их Бог становится совершенно размытым в этом пространстве не потому, что они не хотят Его найти, а потому, что они не в ту сторону идут. Чем быстрее они бегут за Богом вовне, тем быстрее Он от них удаляется в связи с этой шириной и бесконечностью. А у нас, наоборот, чем больше мы направляем Его в сердце, тем Он глубже и глубже. На Иисусовой молитве мы ищем сердце, мы не держим внимания в голове, тем более не бежим за Богом мыслью в космос. И это именно правильное направление, о котором я говорю. Это два кардинально разных направления, и, если будешь употреблять усилия, время, искренность, но будешь направлять не туда, ты станешь, как буддисты, для которых понятие «Бог» есть, а личность Бога размылась в бесконечности космоса. А для нас Бог персонален, Он не идея, Он – Личность. И чем глубже эта Личность входит в твое сердце, тем Она больше и больше с тобой сочетается, происходит состояние обожения.
* * *
...один из ведущих сотрудников института мозга в конце своей научной карьеры сказал: «Я всю жизнь занимался мозгом, а надо было сердцем…» То есть ум человека, то, что определяет его «я», – не в голове, а в сердце. Сердце мыслит. Мозг анализирует, но окончательную оценку дает сердце. Сердце мыслит, видит, слышит. Кого мы называем «проницательным человеком»? Того, кто видит более тонко, чем просто предмет, событие. Это способность дать правильную оценку. Но такое состояние скорее харизматическое, чем логическое. Это не анализ, а чутьё. Это очень тонко, и это из сердца. Т.е. именно сердце – тот орган, который способен видеть тонкое, неуловимое. Бог находится именно в этой области. Не в рассудке (рассудок – слишком грубый инструмент, чтобы заниматься сверхтонким), а в интуиции. Интуиция – это ум сердца. Сердце так мыслит. И здесь разница между возможностями рассудка и интуиции, как у оптического микроскопа с лазерным… Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть (Лк. 17, 21). Господь говорит о сердце, которое имеет способность переживать Царствие Небесное, то есть Бога. Это именно тот орган, который видит духовное.
* * *
Если вы будете, ведя внутреннюю духовную жизнь, действительно приближаться ко Христу, вы начнете видеть Христом, слышать Христом, понимать от Духа Святого. И это видение позволит смотреть чисто, неискаженно и на себя, и на Христа. На себя, как на бедного грешника, бесконечно малого в контрасте с величиной совершенства Христа, который по любви к нам нарушает эту дистанцию, шагая к нам навстречу. Чистое сердце очень чутко видит и переживает грех. Поэтому все святые, чем чище становились, тем больше плакали о себе. Можно изучать свои грехи, копаться в них, как в навозе, и так приобретать смирение. А можно искать Христа как свет, как чистоту, как духовное зрение и так начинать видеть чутко, остро, неискаженно. То есть сначала – Христос, и во Христе покаяние.
* * *
В западной церкви много внимания уделяют гуманизму и якобы через него приходят к Богу. На востоке ищут Бога и в Боге приобретают любовь ко всем. Когда мы сдерживаем свои эмоции, добрые порывы, впечатления, внешне это кажется сухостью, равнодушием… На самом деле мы сдерживаем своё, тронутое грехом, чтобы получить Божье от Бога, чистое и совершенное чувство любви и сострадания ко всякой твари. И это будет уже не иллюзия добра и любви, это будет сама любовь. Почему я говорю об иллюзиях? Проверьте себя, как несовершенны наши чувства, отношения, мы можем говорить сегодня «люблю», а завтра предавать, сердиться. Все так и есть. Мы не совершенны сами по себе, мы можем совершенствоваться в Боге. Поэтому мы ищем не добра, а Бога, и через Бога становимся добрее, чище. Так во всем: в первую очередь – Бога, а потом всё остальное.
* * *
Многие говорят, что исполнением заповедей они приближаются к Богу. А у меня не получается исполнять заповеди самому по себе. Хочу, пытаюсь, плачу – и не получается. Я думаю, ни у кого не получается потому, что если бы дело было только в заповедях, Христос оставил бы нам только заповеди. Но Он оставил Самого Себя, сказав: Без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5). Поэтому мы не пытаемся совершить только внешний подвиг. Мы понимаем, что он должен быть основан на правильной внутренней, умной жизни. Правильная внутренняя жизнь приводит ум ко Христу. И во Христе внешний подвиг приобретает мудрое, рассудительное направление. Внешний подвиг несовершенен без умной жизни. Умная жизнь – это не внутренняя борьба, это бегание борьбы. Бегание ко Христу. Говоря о борьбе, я имею в виду борьбу с помыслами. Не нужна она нам. Все наши усилия должны быть в удержании ума возле Христа. Не отдавайте внимания ничему греховному. Даже в противоречии с грехом вы все же уделяете ему внимание, отдаете силы души. Лучше отдайте все это Христу. Даже в борьбе, в несогласии с грехом он, грех, всё равно пачкает вашу душу, оставляет в ней память греха, и когда-то на эту память сердце может ответить сочувствием. Пусть в вашем сердце всегда будет только Христос.
* * *
...мы очень сильно хотим мирских радостей и получаем их, употребляем усилия, переступаем через какие-то законы, нравственные даже, и добиваемся того, что себе наметили в земном плане, кто-то даже переступает через родственников, чтобы насладиться тем, что он хочет получить. Муж пьющий хочет напиться – переступает через жену, детей, плачущую мать, чтобы получить эту радость, которая с утра уже кончится и заменится тяжелым состоянием похмелья. Так же и духовные люди отодвигают все со своего пути, чтобы получить радость духовную, насладиться состоянием молитвы, и в молитве – Богом. …Не ленитесь молиться, это ваша радость. Почему монахи улыбаются? Только по этой причине монахи должны улыбаться, что они переживают Христа, другие причины для монашествующих – это не причины. Почему бывают мрачные монашествующие? Мне кажется, потому что Христа в их жизни нет. Есть тема Христа в их жизни, есть темы послушания, аскезы, но все эти темы для них не наполнены Христом. Это все о Христе, но не Христос. Потому что когда Христос – сразу как в темной комнате свет включают, сразу все изменяется.
* * *
Батюшка Серафим сказал: вчера, сегодня, завтра Христос один и тот же. И благодать Божия та же самая. И сейчас, если кто захочет жить как Серафим Саровский, то все возможно. Я вам по большому счету скажу, что и живут сейчас, и сейчас есть святые. Стоишь в Аризоне у престола со старцем Ефремом и переживаешь, что ты стоишь со святым человеком… Вы читали все «Моя жизнь со старцем Иосифом», а ты стоишь с ним, из одной чаши причащаешься, друг другу улыбаешься и думаешь, как это укрепляет, когда есть еще святые, и они будут… Если церковь перестанет рожать святых, она смысл потеряет, она не нужна будет, конец света придет, до конца будут святые. Поэтому сколько бы лет назад ни жили Антоний Великий, Сергий Радонежский, для желающих спасения – но я бы хотел определить спасение не как понятие или состояние подсудимого на суде, который желает избежать наказания, я бы хотел, чтобы вы понимали спасение – как радость соединения со Христом, а не просто когда тебя простили за что-то, – эту радость можно получать сегодня.
* * *
Научиться молитве – это вообще другой формат бытия. Некоторые говорят: нужно научить себя плакать, научить себя покаянию. Когда придет молитва – ты не сможешь не плакать, не сможешь удержать слез покаяния, но это приходит не от твоего театра, не от того, как ты себя заставил чувствовать. Это приходит от Бога, и это очень надежно, и самое главное – это действительно все реально, не полторы тысячи лет назад.
