Иеромонах Симон (Безкровный)
Учись преодолевать молитвой повседневную обыденность своей жизни, не разделяй время молитвенного правила и остальную часть дня и ночи. Постоянно возвращай ум внутрь, проверяя себя, не забыл ли ты о молитве. Так ты придешь в безстрастие и воздержание от греха в помыслах, словах и поступках. Дурные страсти глупы и безсмысленны, поэтому аскетика призвана умерщвлять их. Практика евангельских заповедей помогает нам их преодолевать и преображать. Только диавол насилует нашу свободу, Бог не делает это никогда. Непрестанная молитва преображает дурные страсти в противоположные им добродетели, и лишь безстрастное, очищенное сердце приходит к прямому постижению Христа — это и есть спасение. В умной молитве сердце еще спит, поэтому ум занят разнообразной деятельностью и старается насытить себя многочисленными сведениями, почерпнутыми из разных источников: как из чтения святоотеческих трудов, так и из встреч с различными духовниками и наставниками. Этот ум сомневается, спорит, доказывает и убеждает сам себя и других исходя из собственных представлений, несмотря на то, что еще не вкусил благодати Духа Святого. Такой ум всегда — отчаянный спорщик и толкователь. С таким неугомонным умом люди становятся миссионерами и проповедниками. Вся духовная практика выполняется со вниманием. Если ты внимателен и углубляешь свою молитвенную практику день ото дня, то ты сможешь пребывать в молитве в любой момент и в любых обстоятельствах. Если дух следует за телом, то тело и дух гибнут в страстях. Если же тело последует за духом, то оно, вслед за духом, преображается в молитве. Хорошо уметь молится в уединении, но еще важнее хранить молитву и в трудах, и в общении с людьми. Как Христос всегда пребывает в Отце, так ум должен быть неисходно утвержден в сердце. Учись не отвлекаться помыслами даже на секунду. Углубляя и развивая внимание, ты приходишь к Божественному созерцанию и Богопознанию. Пусть это навсегда закрепится в твоем уме. Береги каждое мгновение духовной жизни. Никогда не задерживаться в долгих собеседованиях и не поучать других, когда только начал утверждаться в умной молитве, — средство сохранения своего внимания. Не смотреть на то, как большинство плывет по течению обстоятельств, но устремляться против течения к источнику живой воды благодати в своем сердце — это есть средство укрепления своей решимости. Даже на миг собрать ум и вспомнить о смерти лучше, чем всю жизнь учить и проповедовать другим о спасении, забывая о том, что все подвержено тлению и смерти. Даже на миг всем сердцем и умом вспомнить о Боге и о любви к людям лучше, чем без конца ублажать свой язык и тешить ум пустым богословствованием, что является лишь проявлением эгоизма. Так, миг за мигом, складываются дни, месяцы и годы нашего духовного восхождения в Горняя. Одна минута внимательной молитвы для души дороже целого года строек и ремонтов: «Приблизьтесь к Богу, и Он приблизится к вам» (Иак. 4:8). Вначале мы преображаем дурные страсти в добродетели, затем отсекаем все греховные действия тела, речи и ума, которые не поддаются изменению, затем отсекаем скрытую гордыню и, в заключение, — все пристрастия. Так обретается благодать. Ум нужно всегда держать чистым в Боге — это главное правило всякого молитвенника. Сделай ум свободным от всякой мысли и представления о чем-либо земном и даже Небесном, тогда будет легко молиться единым умом единому Богу. Стань для всех помыслов как немой и как глухой ко всему внешнему. Основа основ молитвенной жизни — целомудрие: это значит целый, здоровый ум, отринувший всякую связь с земными вожделениями. Только такой ум способен к духовной практике и стяжанию благодати. Без молитвенного делания нет и рассуждения. «Чистый ум право смотрит на вещи», — говорит прп. Максим Исповедник. Без старца на этом пути не сделать ни шагу. Самоспасение — это бег на одном месте. Духовный отец передает нам молитву, а она тогда спасает нас, когда она делается цельной, единой и сосредоточенной в сердце. Вернуть ум внутрь — значит вернуть ум в место его постоянного пребывания. Если он уходит, возвращай его туда снова и снова. Постепенно он привыкнет возвращаться в сердце и начнет пребывать в своем естественном состоянии, то есть в сердце, где живет Христос. Если в таком трезвении упражняться настойчиво, то со временем ум будет оставаться там без всяких усилий. И хранение ума от рассеянности, и утверждение ума в постоянном покаянии, и память смертная — это все действия умной Иисусовой молитвы. В покаянной молитве мы встречаем Христа. Умирая каждый день в молитве, мы приходим к воскресению во Христе. В умной молитве испытывается духовная мера человека. Нелегко преодолеть самого себя, свои страхи и опасения. Эта мера есть самоосуждение прежде суда Божия, осознание себя недостойным такого Милосердного и Человеколюбивого Бога. Здесь мы обнаруживаем себя среди безконечно меняющихся помыслов, то сменяющихся один на другой, то спорящих друг с другом. Умная молитва помогает молящемуся найти сердечную обитель, где только и начинается действительный духовный подвиг преображения дурных страстей в добродетели через исполнение евангельских заповедей и неотвлекаемое покаяние. Ум слеп, а сердце тонко чувствует благодать Божию и демонические страстные приражения. У каждого молитвенника есть своя мера молитвы, и не должно в ней впадать в ревнивые и завистливые чувства к духовному преуспеянию других. Все нужное придет в надлежащее время, ведомое одному Богу. Забывая о Христовом смирении, ревнители молитвы забывают об уничтожении эгоизма, который препятствует человеку достичь святости. Не должно быть рабом чужих похвал и лести. Делатели умной молитвы — самые рьяные проповедники, поэтому нам желательно избегать всяких выступлений и проповедей, чтобы суметь смиренно взойти на следующую ступень — сердечную молитву, которая предпочитает уединение и тишину. Подобная ревность человека к молитве не остается незамеченной полчищами злобных демонов. Первым против молитвы восстает тело, подущаемое демонами. Оно сопротивляется леностью и усталостью. Затем восстает греховный ум, отчаянно сопротивляясь изменениям и малейшим усилиям, ведущим к отсечению эгоистических помыслов. В этот период тело не успевает за быстрыми благодатными изменениями в душе молитвенника, и оно бунтует, пытаясь вернуться к прежнему образу жизни и к старым греховным привычкам: лени, чревоугодию, многоспанию, но тяжелее всего затяжные плотские брани, тайно подстрекаемые бесами. В периоды сильных телесных разжжений, чем больше подвижник прилагает усилий избавиться от них, тем больше неистовствует тело. И только помощь Божия и молитва с сугубым постом успокаивают неистовство этой страсти. Чревоугодие — страсть, преследующая человека всю его жизнь, но наиболее она коварна в уединении. В уме то и дело всплывают безчисленные образы различных блюд и яств, сладостей и деликатесов. Есть снова и снова — эта мысль овладевает умом, не давая ему покоя, тогда как обычная пища вызывает отвращение. Ощущение голода неослабно караулит душу и, если она впадает в рассеянность, наваливается, пытаясь сбить с установленного распорядка. Помыслы о еде тучей носятся вокруг, вызывая прожорливость и переедание. Для того чтобы избавиться от них, нужно держаться молитвы или читать жития святых. Пища есть дар Христов, поэтому мы молимся умной молитвой, вкушая ее. Таким образом, избегая переедания, мы мало-помалу не только получаем от пищи телесную пользу, но и собираем благодать, храня во время еды благоговейную умную молитву. Плотские желания изводят молитвенника своей безпринципной наглостью и агрессией. Из всех привязанностей, отвлекающих ум от Бога, самая сильная — привязанность к похоти. Ее одной достаточно, чтобы погубить душу. Похоть для человека — как разрушительное землетрясение, уничтожающее всякую жизнь. Убийца не тот, кто убивает тело, а тот, кто убивает душу и лишает ее спасения, и это — похоть. Но эта страсть, обузданная и преображенная молитвой, делается неистощимой любовью ко Христу, которая к Нему устремляется и Его единственно вожделеет, любя Христа в каждом человеке. А из всех благодатных средств самое сильное, способное противостоять похоти — это целомудренное безстрастие, укрепляемое Христовым смирением и рассуждением. Целомудрие — одеяние Царства Небесного, смирение — дыхание вечной жизни. Гнев для человека — словно пожар в доме, украшенном и благоустроенном, он сжигает все до тла. Преображенный гнев становится неисчерпаемым состраданием души, которая вся обращается к людям, охраняя и защищая их молитвой. Умная молитва обучает человека различать прохождение благодати от воздействия злых духов по присущим им энергиям. Эта проницательность в различении добра и зла продолжает совершенствоваться на каждом молитвенном этапе, но находит оно завершение в благодатной молитве, делаясь «умом Христовым». Подобным же образом молитвенник, уповая на заступничество Божие, старается освободиться из-под гнета остальных страстей. Помня, что «сей же род изгоняется только молитвою и постом», подвижник принимается решительно искоренять страсти постами, полагая, что имеет пусть даже и рассеянную, но сильную молитву. И все же дурные неотвязные помыслы и плотские ощущения не оставляют его. В это невыносимо трудное время, когда душа находится почти на пределе своих сил, упорно борясь за свое целомудрие, она словно пробуждается от греховной мертвости и усыпления. За целомудренной телесной чистотой следует чистота ума и сердца. Это есть жертва духовная пред Господом, освящающая душу и обоживающая дух. В умной молитве часто головная боль становится постоянным спутником — все это следствие неправильного перенапряжения. Чрезмерные подвиги порождают в уме помыслы неверия. Мечтательность и беседы в голове с самим собой ведут к появлению заблуждений и ересей. Внимательная молитва — это суровое странствие в духовной пустыне, где проверяется стойкость и самоотверженность молитвенника. Одна духовная брань сменяет другую, битва следует за битвой и сражение за сражением. Трудно долго стоять без движения в молитве, трудно дышать в ней неслышно и незаметно, еще труднее не отвлекаться на помыслы, но кто сказал, что спасение дается легко? Мужество и решимость — необходимые качества души, которые наиболее востребованы в этот период молитвенной жизни. Тот, кто сообразителен и внимателен в умной молитве, прибегает тотчас к осторожности и умеренности, а хитрый демон, приметив это, затаивается до поры. Поскольку умная молитва сопряжена с большими душевными трудами, у подвижника начинается ослабление молитвенной ревности, внушаемое демоном. Если молитвенник не имеет умудренного наставника, он сразу взваливает на себя великие молитвенные труды и молится по четкам до изнеможения, так что в другой раз его коробит даже один только вид четок. Обучаясь молитве по книгам, он может приобрести некоторый молитвенный опыт, но, не имея духовного совета, заходит в тупик и совсем прекращает молиться, уверяя себя и других, что такие занятия безполезны. Мудрый старец, обретенный таким ревностным молитвенником исключительно по милости Божией, ведет его путем умеренности к постепенному стяжанию благодати, которая единственно является несокрушимой опорой долгих молитв и пощений. Не следует при первом появлении начальной очищающей благодати тут же бежать в монастырь и затворяться в нем. Утверждение в неизменном намерении отречься от мира должно быть исполнено неослабной уверенности и является действием спасающей благодати. Но и тогда необходимо посоветоваться с духовником, чтобы впоследствии не испытывать никаких сомнений и разочарований в выбранной цели. Как мирянам, так и монахам необходимо прилагать все усилия к исполнению евангельских заповедей. Различие между мирянами и монахами состоит в том, что монашеская жизнь в отличие от мирской есть всецелое предание души, ума и сердца совершенствованию в заповедях Христовых, включая и само тело. Медленное, но глубокое усвоение истин евангельского спасения полезнее скоропалительного, но поверхностного понимания. Последнее плохо усваивается и быстро теряется. К действительной духовной жизни душа возводится Богом постепенно, сама того не замечая, потому что «Не придет Царство Небесное приметным образом» (Лк. 17:20). Внутреннее хранение сердца — единственное ценное делание в жизни. Ум всегда страшится такого делания. Поэтому для благодатного стояния в различных скорбях, которые создает нам греховный ум, необходимо иметь много мужества, а также требуется большое разумение. Придя в монастырь, не нужно настраивать себя на то, чтобы непременно стать священником. Лучше поставить себе цель стать хорошим монахом. Самое ценное в монастыре — смиренный монах, а не золотые купола. А из смиренных монахов самый лучший — имеющий непрерывную молитву. Хороший монах — это кроткий монах, имеющий молитву, и он один может изменить весь монастырь своим смиренным поведением и самоотречением. А решение о священстве следует предоставить опытным духовникам. Присутствие в монастыре одного опытного и разумного духовника лучше большого числа паломников. Старец ведет монахов к достижению молитвы и спасения, в то время как паломники требуют от монахов служения им вместо того, чтобы своими усилиями служить монастырю, беря на себя помощь монахам в послушаниях. Монастырь — это духовный университет, и в нем монах обязан учиться, а не учить других. Он обязан учиться стяжанию сердечной молитвы, которая порождает смирение, а смирение укрепляет молитву, способствуя стяжанию благодати. Те родители, которые благословили своих детей на монашеский путь, подвигнутые к этому милостью Божией, часто сами в старости принимают монашество и в придачу стяжают умную молитву. Неразумно утешаться в молитве малыми радостями и тут же отчаиваться от пустяков. Это называется душевным расслаблением. Во время молитвы могут появляться различные образы, но не следует поддаваться страху или, наоборот, желать их увидеть снова. Искушая молитвенника в умной молитве, диавол приносит в ум изменчивое ложное свечение, дабы увлечь неопытную душу в тщеславие и гордость. Нельзя увлекаться появлением такого нечеткого расплывчатого свечения, полагая, что это нечто духовное. Но действительная умная молитва не такова: она полностью преображает ум словом Божиим, изгоняя из него всякую скверну мирских привязанностей. Божественный свет самоочевиден в своей ясности, кротости и смирении, он всегда одинаков в своей благости и тихости, исполненных необычайной любви к человеку. Из всех бед самая труднопреодолимая беда — невежество, подобное наглухо заколоченной двери, куда не достучаться Богу. Послушному отворяются все двери, и смиренному отворяются все запоры, поэтому послушный ум — словно ключ ко всем дверям. Память смертная преображает в умной молитве и сердце, и душу. Она несет в себе глубочайший смысл, то, что без Божественной благодати мы мертвы и без просвещения Духом Святым подобны трупу в «рове смертном». Память смертная и слезный плач по благодатным плодам в молитве — одно и то же. Человек ощущает себя живым трупом в стране мертвых, и вся его душа в едином порыве устремляется в умной молитве к Богу. Такую преображающую человека молитву дарует Господь тому, кто находится в искреннем покаянии, не подъемля очей к небу. Память смертная рождается в душе того, кто благодаря молитве постигает, что каждый день его жизни взвешен на весах Господа и каждый день вершатся суды Божии над всей его жизнью и всеми помышлениями. Память смертная быстро приводит душу к отречению от всего земного и тленного.