Иеромонах Симон (Безкровный)
Не все страсти, которые глубоко и прочно укоренились в душе вследствие нашей слепоты и неведения их опасности, поддаются преображению в благие душевные качества. Неутоленные и неудаленные страсти звереют в уме человека и разрушают его. Поэтому целью полного отсечения греховных страстей является обуздание ума и совершенное искоренение в нем скрытых затаившихся страстей благодаря сосредоточенному и внимательному повторению в уме слов молитвы, исключая все иное. Опасность скрытых страстей состоит в том, что они могут напасть внезапно и разрушить наше духовное устроение. При нападении сильной страсти или агрессивного помысла следует удерживать дыхание с молитвой после вдоха сколько возможно, не перенапрягаясь и соразмеряя эту задержку со своими возможностями. Затем следует медленно выдыхать, мысленно произнося молитву.
После этого, стоя пред иконами или сидя на скамье, мы продолжаем с силой произносить в уме нашу покаянную молитву на вдох и выдох, отсекая полностью всякую страсть и связанные с ней помышления. Дыхание должно быть настолько тихим, чтобы не было слышно ни вдоха, ни выдоха. Если дыхание ровное и тихое, сердце и ум успокаиваются. Если сердце спокойное, то дыхание становится ровным и спокойным. Ум необходимо удерживать внутри тела там, где заканчивается струя вдыхаемого воздуха, то есть в верней части груди. Такая молитва уничтожает в уме все греховное и освобождает душу от рабского подчинения дурным страстям. Молитвенное дыхание — это проверенное долгой исихастской традицией средство обуздания ума, что помогает обретению живой сердечной молитвы. Совершая умную молитву с дыханием, следует мягко и осторожно вводить дыхание в сердце. Только тот, кто строго соблюдает телесное и сердечное целомудрие, обретает в молитве Божественную благодать.
Страсти, если подчиняться им безоговорочно, делаются для человека идолом, которому он начинает поклоняться и служить, настолько велика власть страстей над душой. И тот, кто выходит из этого рабства страстям человеческим, становится гоним от людей, подущаемых бесами. В молитве необходимо иметь такую решимость, чтобы подняться, даже упав более чем семижды семьдесят раз. Молитвеннику приходится стоять не против людей, а против неисчислимых сил безплотных. Поскольку они незримы, нам не всегда заметны их приражения, коих несть числа, но зато явно ощущается их злоба, с которой они препятствуют умной молитве. Тем не менее, молитвеннику с помощью святой молитвы и молитвенного заступничества старца предстоит выйти из всех духовных сражений победителем, ибо таков образ спасения.
Духовная свобода — это освобождение от рабства душевных страстей и пленения ума помыслами. Всякая страсть является страданием, ибо она истощает наши душевные силы и лишает нас спасения. Христос потому и является Спасителем, что никто кроме Него не может освободить нас от этого лукавого и жестокого рабства. В миру не найти радости никакими средствами, а то, что он предлагает, — ложь и обман для доверчивых душ. Предаться страстям — значить убить себя и лишиться жизни вечной, но отдать себя Христу, целиком и полностью — значит обрести все: радость, жизнь, силу, благодать и истину.
Если в душе утвердились смирение и терпение, ее перестают мучить уныние и расстройство своим малодушием. Предавший себя Христу не будет расстраиваться по всякому пустяку. Он не скорбит даже в поражениях, но снова с решимостью устремляется к свободе от всякой страсти, чтобы стать независимым и свободным сыном Божиим. Христос — это вечная свобода, поэтому тот становится свободным, кто соединится со Христом. Благая воля Божия, написанная в душе перстом благодати, состоит в том, чтобы спаслась всякая плоть. Возлюбивший до конца Христа и в Нем и через Него всех людей становится свободным от всякой земной зависимости, потому что любить Бога — значит быть свободным.
Умная молитва — это попытка души вырваться из плена страстей и помыслов. И такие попытки необходимо осуществлять многократно, не унывая и не отчаиваясь в неудачах. Подобные многочисленные неудачи — это очень важный молитвенный опыт, необходимый в постижении сути молитвы. Тех, кого терзают страсти, очень любит Господь. Подавая им тайно благодать, Он ждет от них покаяния: «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5:20). Лишь благодаря неудачам в борьбе со страстями мы с помощью Божией обретаем ту несокрушимую обитель во Христе, где ни страсти, ни помыслы не могут достать нас и сокрушить.
Эта обитель есть духовное сердце, которое находит ум, отсекающий страсти и не поддающийся наваждениям помыслов. Пока сатану не затронут в его логове, то есть внизу сердца, он нападает извне. Но как только умная молитва обожжет его внутри, он поднимает голову и, как змей, шипит и злобствует. Все восемь страстей и безчисленное множество их скрытых разновидностей, начиная от чревоугодия и заканчивая гордыней, ударяют изнутри, омрачают ум и туманят голову. Это очень серьезный и важный этап в приобретении мужественности и стойкости в отсечении страстей и обретении начального безстрастия.
Ум изнемогает, когда его пытаются удержать в этом теле и не позволяют носиться по пенящимся волнам суетного мира. Он ужасается этому деланию, но нам не следует страшиться предстоящих мысленных браней, а должно радоваться тому, что только в молитве можно, наконец, обуздать ум и подчинить его, чтобы разрушился ветхий человек, образованный из греховных страстей и лукавых и злобных помыслов. Ветхий человек — это подобие лукавого духа, состоящее из крови, слизи, страстей и греховного мышления. Падший ум, ни на одно мгновение не находящийся в покое и мучающий человека, усмиряется лишь в непрерывной молитве, успокаивается только в сердце и просвещается единственно в благодати. Поэтому предстоит великая борьба и с бесами, и с самим собой. Однако когда мы доверимся словам Господа: «Сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12:4), тогда познаем великую любовь Христову и незримую Его помощь, увидев воочию, что всякие сатанинские наваждения — ничто по сравнению с кроткой силой Божией.
Когда молитвенник молится о ближних, он не представляет в уме их лица, поведение, голос или походку. Таким образом, он отсекает всякое воображение, понимая его опасность и закрывая вход в ум лукавому духу. Такая молитва, без мечтаний и воображений, быстро достигает Бога, если в ней участвует и сердце, испытывающее боль сострадания к людям. Теперь в молитве мы стараемся отсечь помыслы и страсти, чтобы рабски не следовать за ними, какими бы хорошими они ни казались. Такая молитва приносит нам первое ощущение некоторой свободы от тирании греха. В молитве крайне нежелательно перевозбуждение, когда ум становится немирен, а сердце неспокойно. Это есть следствие привязанности к миру и его делам. Умная молитва, отсекая эгоизм, который является корнем всякой привязанности, постепенно успокаивает суетный перевозбужденный ум и приносит мирность в душу и сердце. Но только в сердечной молитве мы начинаем по-настоящему понимать, что такое мирное состояние души и насколько оно благотворно и спасительно.
Кто любит подолгу «чаевничать» и беседовать? Только те, чей ум борет дух уныния. Не должно молитвеннику подражать таким людям, ибо Христос быстрее всего слышит молитвы, возносимые в уединении, а там, где слышится празднословие, молитва глохнет в безконечных разговорах. Известно: кто много говорит, тот мало делает. Глупый говорит сам, перебивая остальных, мудрый слушает, что говорят другие. Опыт духовной жизни дороже всего на свете, поскольку привлекает в душу святую благодать. Умная молитва — это многое и претрудное долготерпение. Проповедующий и богословствующий, даже впав в грех, может говорить о Боге и рассуждать о Нем. Но практикующий умную молитву, если даже немного отклонится от чистоты ума и сердца, сразу теряет молитву, и ему тогда предстоит тяжелая борьба за ее возвращение.
Умная молитва должна постоянно возрастать, а не ослабевать, когда мы отсекаем всякие страсти и целиком сосредоточиваемся на самой молитве. Молитвенное правило следует исполнять по своей мере и силам, как благословит старец, не устраивая из этого соревнования с другими подвижниками. Эта молитва обнаруживает все наши скрытые страсти и лукавые помышления, которые невозможно преобразовать в добродетели, настолько они сильны и коварны. Диавол пытается нащупать наши слабые места и связывает ум по рукам и ногам рассеянностью и забвением памяти Божией.
Учиться умной молитве следует только у опытного умудренного старца. Учение это состоит не столько в назиданиях и поучениях, которые сообщает духовный отец своему ученику, хотя они также очень важны, сколько в наглядном образе молитвенной жизни, которую ведет старец. Внимательный послушник слушает духовника, наблюдает, как он говорит, как ходит, как сидит, как благодать проявляется в его молитве и каким образом Христос проявляет Свое присутствие в старце. Тогда душа ученика, смиренная, мягкая и кроткая, воспринимает благодатную душу духовного отца, и ее духовный образ, словно в мягкой глине, отпечатывается в душе послушника. Так он уподобляется со временем старцу благодаря сообщенной ему молитвенной благодати.
Это есть время великого подвига души человеческой, когда у Бога словно на весах взвешиваются все ее силы и намерения, где в противовес ей громоздятся горы греховных пристрастий и душевных привязанностей. Постоянная исповедь старцу и его совет в этот нелегкий период крайне необходимы. Тогда молитва своими умными очами напрямую выявляет в душе скрывающиеся в ней страсти и помыслы, а благодать покаяния пожигает грехи и исцеляет душу и сердце. Приучай ум не блуждать и не следовать за страстями и мыслями, но мягко и настойчиво понуждай его следовать за смыслом умной молитвы.
Тогда ум постепенно привыкает пребывать в молитве, плоть смиряется и дурные страсти стихают и совершенно отсекаются. Подчиняй тело духу, а не наоборот. Такая молитва дается всегда с большим трудом, потому что ум только начинает к ней привыкать. Тем не менее, в душе может возникнуть намерение удалиться от мира и избрать монашеский путь. Если подобное намерение не имеет постоянства и не несет в себе уверенности в правильности выбранного пути, значит, время для такого духовного подвига еще не наступило. Если же такое желание целиком заполнило душу и влечет сердце, то оно, когда подкреплено благословением духовника, вне всякого сомнения — истинно.
Периодически при усталости молящийся возвращается от умной молитвы к устному призванию имени Господня. В отсутствии людей такая молитвенная практика очень благотворна для развития сокрушения и покаяния. Молись, соизмеряя свои силы, чтобы продолжительность молитвы увеличивалась день ото дня и год от года. Утренняя молитва определяет ход всего дня. Лучшее для нее время — с четырех утра до восхода солнца. Лучшее время для совершения вечерних молитв — на закате солнца, когда в храмах совершается чин вечерни и повечерия. В период умной молитвы должно укреплять себя духовным чтением. Чтение святоотеческих книг должно быть направлено к обретению практического усвоения спасительных наставлений, но не к накоплению обычной безполезной эрудиции. Начинать изучение трудов святых отцов лучше всего с простых по содержанию книг и поучений, исполняя сказанное ими, как практические советы для очищения сердца и ума. Малая неприязнь к одному человеку может стать большой ненавистью ко всему человечеству. С малой ненавистью не вместить в сердце кроткую и смиренную Божественную любовь.
Ревнивый человек впадает в зависть и мстительность, от которых один шаг до убийства. Это наиболее опасные страсти и прямое подражание диаволу. Тот, кто судит и пересуживает, теряет ум, а вслед за ним теряет и себя, и Бога. Благодать бежит от такого ума, как от непотребного сосуда. Если не достичь смирения, то безпокойство ума, зависть и осуждение никогда не прекратятся. Очень важное делание сохраняет трезвение ума — постоянно спрашивай себя: «Что я сейчас делаю?», — потому что житейские заботы сродни пьянству, как говорит Христос (Лк. 21:34). Это пробудит тебя из духовного усыпления и поможет пребывать во внимательной постоянной молитве и воздержании от греха и любых его видах: в словах, в поступках и в помышлениях. Очень трудна борьба за ночную молитву. Для некоторых пустынников она растягивается на всю жизнь.
Сонливость является мощнейшим орудием диавола, чтобы не дать подвижнику молиться ночью, когда ум и сердце очищаются наиболее успешно. Глаза тяжелеют так, словно кто-то их сдавливает. Голову невозможно поднять, и наваливается не сон, а оцепенение и окаменение всех чувств. В помощь молитве некоторые смачивают голову холодной водой, открывают настежь окно или даже привязывают себя к стене, чтобы не заснуть. Самый сильный натиск демонической брани начинается с одиннадцати часов ночи и неослабно борет до двух часов, после чего натиск сонного наваждения ослабевает.
Наиболее изощренной и трудной является битва с демонами непосредственно за саму молитву. Книги кажутся свинцовыми, на четках словно повисает весь ад, и каждый узелок представляется весом не меньше тонны. Иной раз нет сил даже произнести полностью молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!», голову словно обхватывает металлический обруч, который стягивается все туже, причиняя сильную боль при каждом усилии прочитать молитву. Во рту пересыхает, сердце колотится так, будто выпрыгивает из груди. Отчаяние иной раз приступает с такой силой, что возникает намерение бросить все бежать.
Отчаяние больше всего страшится исповеди, уныние — чтения Святого Евангелия, печаль — смертной памяти. Поэтому, имея таких достойных защитников, не следует робеть в духовных сражениях, видя, что враг лишь грозен с виду, а на деле слаб, пока мы не встанем на его сторону. В основном действия лукавого состоят в том, чтобы увлечь ум в грех похоти или гнева, а если это не удастся, то заставить его мечтать и услаждаться в воображении. От нас требуется отдать весь ум и все его помышления Жизнедателю Иисусу, ибо от Него приходит дар истинного покаяния и мир душевный в укрепляющей душу благодати.
При нападении демонов душой овладевает некий внутренний паралич: молитва отходит, ум цепенеет, в сердце ощущается тупая боль, четки выпадают из рук. Тогда следует изменить образ молитвы и пытаться записывать ее в отдельной тетради. Этот прием успешно противостоит всякому демоническому натиску. Демонические нападения происходят не только внутри человека, но даже извне: могут раздаваться необъяснимые звуки, шум, грохот, молитвенника начинают тревожить частые посещения людей, отвлекающих от умной молитвы.
Душевная мирность — прекрасное средство пройти невредимо через эти искушения. Тогда сила молитвы значительно возрастает, не переходя в ропот и раздражительность. Подобные молитвенные брани безпрерывно видоизменяются, когда молитвенник погружается в сонное оцепенение или полудрему, не имея даже сил раскрыть глаза. Слышатся угрожающие голоса, грозящие нападением или убийством, то призывающие выйти из кельи, то пытающиеся устрашить и прогнать пустынника. Руки словно цепенеют и даже крестное знамение требует невероятных усилий. Демоны могут сотрясать стены, устраивать поджоги, избивать подвижника, однако подобные натиски остаются всегда коварным наваждением, чтобы отвлечь внимание от молитвы.
Старцы благословляют в трудные минуты испытаний записывать молитву в тетради, и чем больше записей в ней становится, тем спокойнее становится на душе и яснее на сердце. Само присутствие рядом молитвенных записей излучает мир, покой и защиту. Понемногу терпеливая душа набирается опыта и мужества в молитве, когда слова ее оживают в сердце, своей благодатной силой пробуждают оцепеневшую и ослабевшую от духовных браней душу. Иной раз для стяжания покаянной молитвы необходим и тяжелый физический труд, который, словно молотом, сокрушает человеческую гордыню и служит искуплением прошлых грехов. Отсекший самолюбие совершает самое трудное, умноживший посты и поклоны совершает самое легкое.
Пустынник может в уединении слышать чьи-то речи и разговоры, улавливать слухом игру на музыкальных инструментах или безчинные вопли. Одним из опаснейших искушений могут служить красочные обворожительные сновидения, навеянные демонами, увлекающими любопытный ум. Вследствие ложных сонных откровений некоторые уединенники начинали пророчествовать и предсказывать различные события, целиком доверившись сонным видения. Но заканчиваются такие «опыты» весьма плачевно и гибельно для души. Вместе со сновидениями подвижника искушают воспоминания об оставленных ими родных и близких, их бедственное и отчаянное положение.
То, что прежде казалось несущественным, — женские взгляды, улыбки, смех и разговоры, теперь всплывает из глубины души и встает перед глазами. Каждая услышанная шутка, игривое замечание и мимолетные диалоги всплывают в уме, поражая пугающей отчетливостью деталей. Здесь помогает хороший совет старцев: вспоминаешь хорошее — благодари Бога, вспоминаешь дурное — кайся. Таким образом, любой вражеский прилог становится средством стяжания смирения и благодати, и тогда враг отбегает. Сильным соблазном являются также мечтания подвижника о возвращении в мир, где его проповеди и речи будут спасать целые народы. Однако все подобное есть коварное и соблазнительное наваждение, побеждаемое только молитвой и рассуждением.
Если в уединении есть возможность для служения Божественной литургии, то душа и сердце быстрее обретают крепость и утверждаются в стойкости и терпении. Брани и искушения перестают быть такими жестокими, как прежде Каждая литургия становится в уединении лучом спасения, духовным светом, помогающим устоять перед тяжелым и изнурительным натиском зла. Вместе с тем каждая литургическая молитва дает новые силы сердечной Иисусовой молитве, в которой уединившаяся душа не только остается жива, но, претерпев безчисленные скорби, приносит искреннее и глубокое покаяние Богу, чтобы начать в нем новую преображенную благодатью жизнь.
Пройдя через многие падения и искушения, молитвенник догадывается, что Богу наиболее мерзка самодовольная и тщеславная душа, крайне нуждающаяся в болезненном пластыре смирения, и тогда ей попускаются Богом подобные плотские брани, приводящие ее к раскаянию. В такие невыносимо тяжкие мгновения в душе зарождается решение претерпеть до конца все, что случилось и еще может случиться, претерпеть ради Бога, ради любимого Христа, ради целомудрия. Раскаявшись и осудив себя на все пришедшие телесные испытания и душевные врачевания, такой подвижник испытывает молитвенное внутреннее преображение, полностью изменяющее его жизнь. С приходом этого решения и утверждения в нем плотские брани ослабевают, сменившись потоком покаянных слез и благодарности ко Христу.
Многие самонадеянные верующие впадают в начале своего духовного пути в различные виды прелести. Они истово молятся, упрямо желая низвести Бога с Небес и стяжать благодать каким бы то ни было образом. Иногда у них в сердце возникает свечение, нечеткое и неяркое, но затем оно уменьшается и исчезает, принося в душу смущение и неуверенность. Порой внимание надолго отвлекается обворожительными ангельскими образами, возникающими в молитве, от которых душа испытывает пленительное наслаждение. Сильные потоки тепла начинают двигаться в теле, охватывая его трепетом или дрожью.
Сердце то и дело испытывает томительную сладость, но в то же самое время оно исполняется испуга и недоверия ко всему, что происходит в теле. Неизвестность происходящего пугает одинокого молитвенника, не имеющего опытного духовника. Сильные сомнения в правильности молитвенного пути часто посещают его ум. Иной раз сильное уныние без всякого повода охватывает душу. Она часто погружается в захватывающие безчисленные мечтания о будущих молитвенных свершениях и духовных достижениях. Не защищенное от пустых мечтаний и воображения неопытное сердце рисует себе необычайные встречи с великими старцами, представляет обретение сверхъестественных сил и совершение великих и славных чудес. Такое необузданное воображение или парение ума увлекает человека в опасное и непредсказуемое самоспасание, на которое он возлагает все свои надежды и которому он отдает все свои силы.
В умной молитве могут возникать ложные видения: вспышки света, смутное свечение в сердце или светоносные образы. Такими приемами лукавый пытается оторвать внимание молящегося от молитвы. Здесь всегда присутствует опасность принять возбуждение за благодать. Раздражительность и обидчивость — симптомы отклонения от правильности умной молитвы. Внезапное нападение навязчивых помыслов похоти и гнева — коварный прием демонов. Умная молитва — это всегда обучение бдительности и осторожности.
Сомнения в молитвенной практике и недоверие духовнику — коварное орудие диавола. Сомнения отрывают душу от Бога, а недоверие — от духовника. Чем цельнее и собранней в молитве ум, тем быстрее и безопасней он переходит страшную стремнину сомнений и недоверий. Покаяние — это благодать, но приходит она тогда, когда человек истощится в своих усилиях. Когда мы умаляем себя, Бог возвышается в нас. Но мы должны отдать покаянию все силы, чтобы в нас начал действовать Бог. Для того чтобы наша молитва спасала нас, из временной она должна стать вечным достоянием души. Поэтому молитва требует постоянного сосредоточенного и внимательного повторения, пока не закрепится в уме и сердце.
В умной молитве сердце еще холодно и равнодушно, так как в нем нет еще Божественной благодати. По мере молитвенной практики сердце начинает разогреваться и чувствовать в себе молитвенное пробуждение. Усилия стяжать постоянную умную молитву часто приводят человека к монашеской жизни, так как там более подходящая для нее обстановка. Молитва с дыханием способствует совершенному отсечению скрытых страстей и помогает сведению ума из головы и погружению его в сердце. При этом покаяние всегда идет впереди, а дыхание следует за покаянием. Чем тише и тоньше вдох и выдох, тем сосредоточенней внимание и тем спокойнее и безмятежнее ум.
Если бы не человеколюбие Христово, человеку самому по себе совершенно невозможно было бы выбраться из хитросплетений неосязаемо тонкой прелести, в которые погружается доверчивый и неопытный ум. Конечно, как прямое следствие этого тупикового пути, возникают сильнейшие плотские брани, коими Господь смиряет горделивый, упоенный безконечными мечтаниями заносчивый ум, показывает человеку полную тщетность всех его упований и эгоистических устремлений и таких же самонадеянных притязаний на некую собственную духовность, добытую собственными усилиями, а потому — зыбкую и тщетную. Лишь в отказе от душевного эгоизма, в отречении от умственных мечтаний и преодолении сердечных привязанностей начинается стяжание истинной духовности — безукоризненное следование слову умудренного наставника и всецелому соединению с Промыслом Божиим, ведущему смирившуюся и доверившуюся ему душу к совершенному спасению во Христе.
Брани духовные имеют свои отличия: на первой стадии мы только укрепляемся в намерении бороться за чистоту сердца, хотя наша борьба почти всегда оканчивается поражением, поскольку мы еще пленники греха. Тот, кто не отчаивается в поражениях, а укрепляется в решимости бороться до конца, незаметно для себя получает помощь Божию и приходит ко второй стадии, для которой свойственно состояние, когда наши брани иногда увенчиваются победой, а иногда приходится испытать и горечь поражения. На третьей стадии монах совершенно укрепляется благодатью, незыблемо утверждается в безстрастии, покоряет рассеянность ума, вызываемую дурными привычками и демонами, и постигает, что есть свобода духа, исполненного благодати.
Множество раз упав и снова поднявшись, душа в раскаянии и покаянии уразумевает, что гнев целиком разрушает молитву, а похоть полностью уничтожает ее. На этой стадии борьбы за стяжание покаяния более всего потребен плач, после которого и сердце, и душа очищаются от дурных наклонностей и привычек и обретают новые силы в молитве. Молитвенник на опыте начинает ощущать, что без исповеди и причащения невозможно устоять в духовной брани, потому что энергия нападения зла во много раз превышает человеческие силы. Как слепой наминает видеть, так мы начинаем понемногу понимать, что все дурные страсти и грязные мысли — от сатаны, и все это зло необходимо всемерно возненавидеть, чтобы отсечь молитвой с великим понуждением. Как только ум принимает греховную мысль, сразу исчезает решимость и теряется наша свобода. Следует стойко держаться молитвы, и тогда ее благодать отгонит дурные помышления, а впоследствии уничтожит их навеки.
Если падаешь, то пусть будет скорбь не о том, что упал, а о том, что предал Господа Иисуса и попрал Его святую любовь. И вставай без отчаяния в сердце, взращивая в нем всецелое упование на милость Христову и Его прощение. Тогда придет очищающая благодать, мирная, светлая, кроткая и несомненная, пробуждающая душу к еще большему покаянию и плачу. Но следует знать, что когда появляется прелесть, принимающая образ обольстительного возбуждения ума и помыслов, то это всегда смятение сердца, сомнения и колебания, ввергающие в уныние и повергающие в отчаяние. Не увлекайся борьбой со злом, отдай все силы стяжанию благодати Духа Святого. Когда сердце наполнится благодатью, оно уже не будет обращаться к греху. Благоговейное покаяние — лучший способ обрести ясное разумение спасения и Христоподобие. Умиротворение души — ступень к безстрастию, покой Божий — вершина безстрастия.
По частоте приражения одних и тех же помыслов можно определить, какие страсти держат душу в греховном подчинении. Нелегко одолеть многолетние дурные привычки и привязанности, но то, что невозможно сделать человеку, легко совершает Божественная благодать, привлекаемая в душу смиренной и покаянной молитвой. Ни дети, ни семья не последуют за нами в Царство Небесное, когда мы готовимся покинуть землю. Поэтому отречение от всех привязанностей должно стать сердцем нашей молитвы. Сначала мы отрекаемся от дома, затем от своего края и уходим ради стяжания молитвы в монастырь. Но всякий монастырь тоже стоит на земле, а не в Небесах, поэтому мы воспитываем в себе безстрастие также и к монастырю, не пренебрегая им, но храня свое сердце от попечений. Наивысшее отречение есть отречение от самого себя — от эгоистических страстей и помышлений и вхождение в Небесную Жизнь — в Христову благодать. И тогда и семья, и дети, пойдут за нами, ибо их привлечет благодать Божия.
Терять над собой контроль может только гордый человек. Тот, кто старается стяжать смирение, всегда остается внимательным и бдительным к тому, что возникает в его душе, и еще издалека замечает безпокойную страсть и лукавую мысль. Если мы хотим без вреда сохранить душу и пройти невредимо через все искушения, необходимо так прилепить ум к Богу, чтобы он ни на миг не отрывал свое внимание от молитвы Господней и держался за Христа так, как ребенок держится за руку матери. Тогда ум, отсекая всякую страсть и всякое помышление, очищается от всех соблазнов, телесных и душевных. Чистый ум легко соединяется с сердцем, обретая во Христе мирность и тихость душевного устроения.
Понимая это, молитвенник особенно бережно старается относиться к периоду после причащения Святых Христовых Таинств. Он с великим хранением бережет эти молитвенные мгновения, пока тепло благодати не рассеялось и пребывает внутри него. Так пробуждается жажда постоянной молитвенной жизни, которая помогает прочно утвердиться в молитвенном распорядке. Здесь подвижник обретает начатки Божественной любви, которая возгревается в нем молитвой, становящейся самодвижной и нерассеянной. Полюбивший Христа избавляется от всех страстей.
Контроль мыслей человеческих и самого ума диавол осуществляет тайно и скрыто, однако сердце ему совершенно недоступно. Поэтому цель умной молитвы состоит в том, чтобы, отсекая лукавые прилоги и приражения помыслов, соединиться с сердцем, где обитает Христос и где находится духовная свобода. Молясь, нежелательно постоянно держаться предельной планки, но следует дать молитве возможность возрастать самой. Наше дело — следить за вниманием, удерживая его в покаянных словах, а дело молитвы — расти и совершенствоваться в благодати. В умной молитве новоначальный молитвенник начинает научаться от Бога, ведущего его от одного познания к другому, пока он не войдет в полноту духовного возраста.
Интеллект, как переходящий инструмент познания тварного мира, остается на земле, тогда как дух человеческий соединяется с вечностью, где самым существенным его достояниям становится Божественная благодать. В умной молитве душа добровольно отрекается от интеллекта и его земных игр, достигая в преображенном духе вечного и непреходящего созерцания Бога. Очищенный от греховных помыслов ум делает чистым и целомудренным и это тело, даже если оно до этого пребывало в грехе. То благое, что происходит в уме, переходит и в сердце. Живой целомудренный ум легко соединяется с сердцем и целиком утверждается вместе с ним в заповедях Христовых. Мирянин, устремившийся к душевному целомудрию, стяжает рай, а монах, губящий свой ум греховным воображением, может оказаться гораздо ниже него.
Однако и тот и другой, отдав свое сердце Христу, облекаются в Господа и обретают душевную мирность и тихость святой благодати.
