Священномученик Сергий Мечёв (1892-1942)
Говорить о необходимости, о пользе молитвы, кажется, незачем. Все то, чем мы живем в этом мире, – книги святых отцов, церковное богослужение, даже Священное Писание – все это прекратится в том мире, останется только одно – молитва. Без молитвы мы не можем жить духовно. Святые отцы говорят, что «молитва... есть пребывание и соединение человека с Богом», они называют молитву дыханием духовной жизни. Какова молитва наша, такова и духовная жизнь. «Как тело наше, по удалении души, – говорит авва Евагрий, – бывает мертво и смрадно, так и душа, в которой не действует молитва, мертва и смрадна. Но что лишение молитвы должно считать горшим всякой смерти, этому явно учит нас пророк Даниил, который готов был лучше умереть, нежели лишить себя молитвы в какой-либо час. Бога надобно вспоминать чаще, нежели дышать»
В 28-м слове своей «Лествицы» Иоанн Лествичник называет молитву «зеркалом духовного возрастания», а в другом месте говорит: «Устроение твое покажет молитва; ибо богословы утверждают, что молитва сеть зеркало иноков (спасающегося. – О.С.)»
Но святые отцы постоянно говорят, что нужно научиться молиться. Молитва – это не только те радостные минуты, когда мы, становясь на нее, чувствуем Бога, но и труд. Учиться молиться – но разве молитва не дар Божий?
Святые отцы говорят, что всякая добродетель, в том числе и молитва, является, конечно, даром Божиим, но тем не менее мы ко всему должны прилагать и свое старание, должны научаться и молитве. У преосвященного Феофана есть брошюра под заглавием «Как научиться молиться». Прочитав лишь это заглавие, многие могут сказать: посмотрите, до какого «ремесленного» состояния дошло Православие. Многим не только может показаться странным, но они назовут это хулой на Бога – молиться, когда не хочется, когда нет настроения: да как же я буду молиться, какая же это будет молитва? Опыт святых отцов говорит, что это не так. «Будь мужествен во всех случаях, и Сам Бог будет твоим учителем в молитве... Ибо она (молитва. – О.С.) в самой себе имеет учителя – Бога, учащего человека разуму, дающего молитву молящемуся и благословляющего лета праведных (ср.: Пс.93:10, 1Цар.2:9)». Не мы сами будем учить себя молитве, даже и не святые отцы, а Сам Бог будет нас учить.
Что же такое молитва в смысле нашего духовного состояния? Каково наше психическое состояние в процессе молитвы? Иоанн Лествичник с этой точки зрения разделяет молитву на три части – начало, середину и совершенную молитву: «Начало молитвы состоит в том, чтобы отгонять приходящие помыслы при самом их появлении; средина же ее – в том, чтобы ум заключался в словах (молитвы. – О.С), которые произносим или помышляем; а совершенство молитвы есть восхищение ко Господу». Разве все вы не помните тех минут, когда впервые почувствовали, что вознесли свое сердце к Богу, что вы уже не одни? Разве у нас, у несовершенных и ничего еще не достигших, не бывает этого восхищения ко Господу, радости, что Бог слышит тебя? Человеку, который только еще начал молиться, бывает дано отгнание помыслов, а также в его мере то радостное состояние, что дается совершенным. Так, Господь на горе Фаворской показал апостолам радость пребывания с Ним, радость молитвы. Они еще ничем не заслужили ее, она была получена ими даром. Апостолы были до того преисполнены этой радости, что самый пламенный из них – Петр – просил Господа задержать эти мгновения. Но Господь дал им пережить эту радость для того, чтобы в дальнейшем, в минуты сомнений и колебаний, они уже имели бы ее в своем опыте, помнили бы иное состояние, дарованное им когда-то не по заслугам.
Эти же ученики находились затем с Господом в саду Гефсиманском, после прощальной беседы, Тайной Вечери, сразу после того, как Он открыл им то, чего дотоле еще не открывал, – и Господь молился в Гефсиманском саду до кровавого пота, молился пламенно, и это была Его последняя молитва. А ученики не исполнили Его последней просьбы – бодрствовать с Ним, они заснули. Так же бывает и с нами.
Господь по неизреченной Своей милости и, если можно так выразиться, «духовной педагогике» дает нам, новоначальным, сразу почувствовать вершину молитвы, даром дает великую радость восхищения к Нему. Но вот те первые мгновения становятся все реже. Начинается процесс борьбы за их стяжание, путь испытаний. Петр, даже познав ранее эту радость, отрекся от Спасителя, но на своем крестном пути стяжал ее вновь. Он во всей полноте ощутил свет Фаворский, когда был распят головою вниз и радовался, видя Христа, идущего за его душой.
Нам также предстоит делать эту работу. Евангелие – книга не только Божественная, но и человеческая, в ней раскрываются и человеческие слабости. Когда дар Божий отходит от нас и «мир» входит в нашу душу, заволакивает радость молитвы, это происходит потому, что мы сами еще ничего не сделали. Бог нас коснулся, но мы еще не трудились сами, и потому с нами случается то же, что с Петром.
Говоря о начале молитвы, Иоанн Лествичник имеет в виду не эти первые радостные минуты, но то, что следует за ними. Когда мы становимся на молитву и хотим беседовать с Богом, часто вместо этого приходят одна за другою различные мысли (состояние это святые отцы называют «парением мысли»), и нам начинает казаться, что это недопустимо и молитва должна быть прекращена. Но Иоанн Лествичник думает иначе: «Начало молитвы состоит в том, чтобы отгонять приходящие помыслы...» «Непрестанно борись с парением твоих мыслей, – пишет он, – и когда ум рассеялся, собирай его к себе, ибо от новоначальных послушников Бог не ищет молитвы без парения. Потому не скорби, будучи расхищаем мыслями, но благодушествуй и непрестанно воззывай ум ко вниманию; ибо никогда не быть расхищаему мыслями свойственно одному ангелу».
Если начало молитвенного пути предусматривает необходимость бороться с помыслами, не скорбя и благодушествуя, то на середине его требуется заключать ум в слова молитвы. Под словом «ум» святые отцы понимают не интеллект, а самый центр духовной жизни, все наше внутреннее существо. Если мы читаем ту или иную молитву, например: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», то ум наш должен заключаться именно в этих словах.
Можно сделать такое сравнение: я еду в вагоне и с кем-нибудь беседую. Беседа меня увлекает. Несмотря на то что я слышу посторонние звуки и разговоры, центр моего внимания направлен на те слова, которые произношу я и мой собеседник. Но вдруг я начинаю чувствовать, что уже плохо слушаю то, что говорит мой собеседник, что я ловлю слова и оттуда, и отсюда, а затем – что уже только делаю вид, что разговариваю лишь с одним человеком. Так же и в молитве могут нас отвлекать всякие помыслы, но надо стараться, чтобы ум наш не рассеивался. Между тем мы зачастую даже оставляем молитву, когда нам навязываются другие мысли, мы идем за ними и где только в мыслях не побываем. Ум наш тогда заключается не в молитве, а в чем-то совсем другом – и это потому, что мы не отгоняли помыслы в самом начале.
А вот что говорит Иоанн Лествичник: «Старайся всегда возвращать к себе уклоняющуюся твою мысль, или, лучше сказать, заключай ее в словах молитвы. Если она, по младенчественности твоей, утомится и впадет в развлечение, то опять введи ее в слова молитвы; ибо непостоянство свойственно нашему уму. Но Тот, Кто силен все утвердить, может и уму нашему дать постоянство».
Для нас важно осознать, что и святые отцы прошли через все это, что и для них совершенство было не только даром, но и завершением пути. Новоначальным же третье состояние молитвы дается на первом этапе даром, чтобы они знали, куда идут, за что борются.
Совершенная молитва состоит в том, что слова совсем уходят, человек прямо видит Бога, и сердце его восхищено к Нему. Для святых подвижников такая молитва есть дар заслуженный. И вне этого пути иного нет. Иоанн Лествичник лучше и яснее всех сформулировал, что такое молитва, но и у других святых отцов, например у Симеона Нового Богослова, мы находим вполне сходные мысли. Святые отцы с разных сторон подходят к этому вопросу, и чувствуется, что противоречий между ними нет. Молитве нужно учиться, и в том же смысле, как вообще учатся какому-нибудь искусству или науке.
Возникает вопрос, молиться ли нам по святоотеческому опыту, теми молитвами, которые составили подвижники, или учиться самим их слагать и начинать этот путь заново.
Нам уже ясно, что тем, кто хочет бороться за Царство Христово, нужно в жизни своей следовать опыту святых отцов, учиться на основании того опыта, который оставлен предшественниками. Собственное творчество этим не уничтожается, но, напротив, еще более выявляется, делается более совершенным. Вот почему Святая Церковь указывает молиться теми молитвами, которыми молились святые подвижники. И даже из молитвенного опыта святых отцов она принимает далеко не все, выбирая наилучшее из лучшего. Так, из многочисленных молитв Симеона Нового Богослова взяты для употребления только две.
Для тех, кто имеет хоть некоторый опыт в деле молитвы, понятно, почему святые отцы напоминают ставшим на молитву о делах лукавого и повелевают оставаться на ней, несмотря на все его ухищрения, на всю свою рассеянность. А мы, которые и вообще мало уделяем времени молитве, которым всегда некогда, сдаемся без боя. Нам кажется, что когда нет желания, нет побуждения – незачем и молиться. «Долго пребывая на молитве и не видя плода, не говори: я ничего не приобрел. Ибо самое пребывание в молитве есть уже приобретение; и какое благо выше сего, прилепляться ко Господу и пребывать непрестанно в соединении с Ним?»
Если мы со смирением будем идти по этому пути, Господь «засчитывает» нам и эту рассеянную молитву. Только со своей стороны мы должны приложить все усилия. Так говорят оптинские старцы Амвросий и Анатолий. Новоначальному нечего и думать о молитве без парения мыслей.
В борьбе за Царство Божие первое место принадлежит не добродетели, а молитве. К чему стремится человек? Он ищет соединения с Богом. А если так, значит, в основу всего надо положить молитву. Марк Подвижник говорит, что невозможно нам восстановить в себе образ Божий иначе, как только благодатию Божиею и верою, когда человек с великим смиренномудрием пребывает умом в непрестанной молитве.
Мы, русские, – широкие, порывистые натуры, без выдержки, готовые на многое под влиянием минуты. И нам надо понять: в молитве необходим упорный труд.
