Приступая к Иисусовой молитве, мы начинаем практиковать устную её форму как можно больше, чаще. Сначала от непрерывности она бывает утомительной, но со временем навыкается, становится естественной. Но практикующий только устную приходит к пониманию, что эта форма молитвы не избавляет от помыслов. Это не заклинание, которое действует само по себе. Помыслы остаются, они живут параллельно, оскверняя наше сердце. Такое состояние Господь сравнивает с гробами окрашенными, которые снаружи благовидны, а внутри полны костей и разложения. Внешний подвиг недостаточен, Христос ждёт от нас чистоты сердца. Пытаясь ответить на его призыв о внутренней чистоте, мы начинаем борьбу с помыслами, и в какой-то момент приходим в отчаяние. Помысел лёгок, как эфир, мы не можем его уловить, остановить, он проходит сквозь пальцы, ускользает и делает своё грязное дело. Создаётся впечатление, что поймать его невозможно. Часто в таком случае советуют не входить с ним в отношения, игнорировать, но не объясняют, как же это делать. Нет другого средства, как только войти в келью и закрыть за собой дверь, оставив помысел снаружи. В келью — это значит направить ум извне вовнутрь, в сердце, и держать его там, повторяя молитву: «Иисусе, Иисусе...» Помысел ходит вокруг, но войти внутрь не может, так как там Христос, которого он боится.
Как же спасаются те, кто не обрёл ещё сердечного места? Они спасаются плачем о своём несовершенстве. Но если Господь через искусных показывает тебе средство, грех игнорировать его. В какой-то момент ты понимаешь, что устной молитвы недостаточно, что есть более совершенная её форма — молитва умная, которая предполагает остановку ума от парения в воображении. Но эта остановка должна быть в определённом месте, в области сердца. Там, где находится наше «Я», и там же находится Христос. Царство Небесное внутрь вас есть. Мы, произнося устную молитву, начинаем теснить её в область сердца. Не нужно путать это со схождением в сердце. Это очень важный момент. Вход в Царство не в нашей власти, это дерзость. Эта дверь открывается изнутри наружу, то есть её открывает Господь, когда Он сам это решит. Наш ум всего лишь стоит у дверей и тихонько стучит: «Иисусе, Иисусе…», скромно и терпеливо. Но стоит именно здесь и говорит именно это: «Иисусе, Иисусе…». Нас отделяет всего лишь толщина двери, и помыслы, как дикие звери, это чувствуют и решаются приблизиться только самые дерзкие и злые. То есть, здесь мы ещё не совершенно безопасны. Мы то побеждаем, то проигрываем. Но это уже средство, всё-таки мы отчасти уже побеждаем.
Господь медлит там, за дверью, чтобы каждый наш проигрыш совершенствовал нас в смирении, в трезвомыслии о самом себе. Господи, я сам по себе ничто, мне очень нужен Ты, как Спаситель. «На кого воззрю, только на кроткого и смиренного», говорит Господь. И по-другому: «Ничто нечистое не войдёт в Царство».
Хоть умная молитва ещё несовершенна, всё же это уже средство, которое даёт реальный результат для того, кто его практикует. Если раньше ты всего лишь плакал о том, что пропускаешь помыслы, то теперь уже что-то получается. Ты получил средство, и вместе с тем, вошёл в ответственность. Имеешь средство — пользуйся и достигай результата.
Для практики Иисусовой молитвы недостаточно целый день твердить её устно. Хорошо иметь стабильное правило, когда мы уединяемся в келье в тишине, и говоря её, пытаемся направить ум в сердечное место, чтобы там остановить его. Обычно ум совершает поступательное, линейное движение вовне, от мысли к мысли, от образа к образу. Мы изменяем направление движения вовнутрь, останавливаем ум в области физиологического сердца, в верхней его части, и стоим в этом месте безвидно, безобразно, повторяя: «Иисусе, Иисусе…», не представляя Его, не ожидая никаких ощущений, очень просто, предельно просто: «Иисусе, Иисусе…». И всё. Это не может получиться сразу или скоро. Многие даже не могут понять, что такое «безвидно», «безобразно». Всё приходит постепенно, естественно. Потерпите, смиренно.
…
По большей части, умная молитва — это мера человека, которой мы достигаем техникой и усердием. Выше этого — дело благодати. Стояние у сердца в нашей власти; вход в Царство возможен только по благодати, это в руках Божьих. Не пытайтесь дерзко прыгнуть выше головы, вы или надорвётесь, либо прельститесь, приняв иллюзию за реальность. Я не говорю, что совершенствование невозможно. Оно не в нашей власти. Совершенен только Бог, и мы выходим за границы естественного только по соединению со сверхъестественным, с благодатью. Это называется обожением, соединением двух природ —Божественной и человеческой. Преподобные отчасти повторяли феномен Богочеловека, в котором соединились две природы, неслитно и нераздельно. Это суть преподобия — соединение с Богом. Уже не я живу, но живёт во мне Христос. Живёт и чудотворит, совершает сверхъестественное.
…
Мы не только можем, но и должны пользоваться умной молитвой, цель которой — достижение чистоты, целомудренности сердца. Наша душа — как невеста, сохранившая девство для соединения с Божественным Женихом. Соединения в одно целое. Об этом Господь говорит: «Вы бози есте». Не сами по себе, но по соединению с Ним. И наоборот, разъединение с Господом умаляет нас до скотов.
…
Иногда приходится сталкиваться с мнением, что занятие Иисусовой молитвой сопряжено с искушениями. Это мнение и субъективно, и объективно. Суть в том, что вхождение в христианство уже предполагает крестоношение. «Хочешь быть Моим учеником — бери Крест и следуй за Мной». Мы объявляем войну нашему эгоизму, и это очень серьёзно. Я не говорю здесь о злых духах. Достаточно попробовать победить самого себя. Это пот и кровь, это насмерть. Эгоизм сначала мягко противоречит, сопротивляется, а затем он приходит в состояние гнева, бешенства. Это не игра, это война, самая настоящая, на которой больно, опасно, смертельно опасно. И те христиане, которые пришли сюда поиграть, напоминают мне легкомысленных людей, расстилающих белоснежную скатерть на поле боя. Они сервируют стол, подбирают приборы, ставят цветы, а вокруг летят снаряды, разлетается грязь и кровь с кусками человеческих тел. Можно сказать, что я усугубляю, можно, но так кажется тем, кто смотрел это только в кино или читал в книгах.
Можно сдаться в плен и прожить более-менее тихо, спокойно. Но если ты выбрал свободу, она дорого стоит. Можно ли спастись без таких крайних жертв, следуя, так сказать, средним путём, умеренным относительно, спокойным? Спастись можно однозначно. Но только спастись. В книге преподобного Софрония Сахарова о Силуане Афонском описывается случай, произошедший на Афоне с одним русским отшельником, которому явился Христос и сказал, что спасёт каждого, кто в жизни хоть раз призывал Его имя. На что отец с изумлением ответил: «Если так легко спастись, то для чего же мы здесь подвизаемся в аскетизме, ущемляя себя, умертвляя до крайности?». И Господь сказал, что те, кто призывал Его, просто спасутся, «А вы, подъявшие великий подвиг ради Меня, будете в непосредственной близости к Моей Славе».
Христианство полно сознательных ограничений, преодолений своего «не хочу», «не буду» и так далее. И это не просто даже во внешнем подвиге. Но борьба за чистоту внутреннего пространства ещё более жестока. Но большая цена предполагает и соответствующее приобретение. Быть просто спасённым по сравнению с тем, что ты мог быть у Христа на груди — это великая разница. Разница, которая может стать адом.
…
Существует распространённое мнение о среднем пути, который предполагает осторожность и сохраняет от прелести. Церковь много говорит об опасности прелести. Но эта же самая Церковь в своей гимнографии, агиографической литературе всё время прославляет чрезвычайные подвиги святых, подвиги, выходящие за рамки повседневности. И сам Господь в Евангельской притче о талантах очень строго осуждает того осторожного раба, закопавшего Божий талант. Бог, имя Которому Любовь, гневается и осуждает.
Осторожность благословлена Богом. Но осторожность — это не паралич, не остановка. Это движение вперёд. В чём смысл осторожности? В недоверии себе. Тогда ты будешь советоваться. Человек, который советуется — это уже относительная безопасность. Если ты занимаешься Иисусовой молитвой и не можешь найти опытного наставника, можно пользоваться взглядом со стороны просто доброго, верующего священника или даже духовного друга. Твоё повреждение сразу станет заметно со стороны. Обычно люди, страдающие прелестью, становятся спорливыми, упрямыми, сердитыми, если встречаются с другими мнениями.
Если ты монах и попал в Таинство послушания к хорошему духовнику, так это золотое состояние для Иисусовой молитвы — состояние беспопечительности. Конечно, если правильно проходишь послушание. Само послушание тебя спасает двумя образами. Во-первых, оно научает смирению, то есть с миром принимать любую ситуацию, а мир для молитвы — первое дело. И во-вторых, Бог любит смиренных и даёт им Свою благодать. А благодать в молитве — это её жизнь. Молитва без благодати — как красивая кукла, которую оживляет только Дух Святой.
Конечно же, в науке умной молитвы лучше советоваться с человеком, который знает это искусство опытно. Но если вы такового пока не находите, во-первых, ищите ещё, во-вторых, пробуйте, соблюдая условия: начинайте сначала, а не с конца, то есть, сначала устная молитва, много и долго; придёт навык — делайте её более умно, держась сердечного места, но не входя в него. Это будет ваша мера. Но это уже много, поверьте. Остальное — дело благодати, которая не в нашей власти. Внимание — это уже очень хорошо, и потом — больше и больше.
…
Скорби делают нас искусными, смиренными, но ещё — отчасти Богоподобными. Что я имею в виду? Если Бог есть любовь, и одним из главных качеств любви является жертвенность, то практикуя в аскетике жертвенность, я стремлюсь к Богоподобию по качеству. Если, как Апостол Павел пишет, любовь не ищет своего, то в Таинстве послушания я ради Христа отсекаю свою волю и вхожу в Богоподобие. Господь отвечает на мою искренность и с любовью даёт Свою благодать, которая творит со мной чудеса.
…
В Иисусовой молитве есть главная и единственная цель —это Христос. Всё остальное — это о другом. Мы не выпрашиваем чего-то земного, хотя имеем на это право: «Просите, и дастся вам», не ищем состояния умиротворения, просвещения, комфорта. Мы ищем Христа, буквально. И если это так, то мы должны быть готовы принять Его, как Он есть. Он взял боль всего мира на Себя, и Он вне времени, то есть это произошло не две тысячи лет назад, это ныне и присно. Господь вмещает всего Адама — не только тебя, но и твоего оппонента, людей, не близких тебе, даже неприятных. «Да будут все едино». И Ему нельзя сказать: войди только Ты, а их оставь за дверью. Готов ли ты принять в себя Христа, Который приносит с Собой боль, дискомфорт, и, если говорить сугубо, даже смерть?
Да, Он победил её, но мы не перестали умирать. Человек также проходит её врата, но христианина она не смеет там задержать.
Гуманизм говорит, что самой высокой ценностью является человеческая жизнь. А христианство дорожит Жизнью во Христе, за которую физиологически можно умереть.
Христианство — это больно.
Христианство — это страшно.
Это неудобно.
Христианство — это прекрасно. Прекрасно, потому что преодолевает всю эту скорбь мира. Но чтобы преодолеть, нужно войти в неё.
Чтобы продать всё имение, нужно знать цену жемчужины, как она драгоценна и ни с чем не сравнима. Знание даётся через опыт. Нельзя иметь понятие о Царстве не входя в него. Здесь мы знаем отчасти, а там будем знать Бога, как Он есть. Но это «отчасти» должно стать твоим объективным опытом. Не размышлением, а именно опытом. Мы должны это практиковать, а не просто сочувствовать чужим рассказам. Самый первый совет в занятии Иисусовой молитвой — ею нужно заниматься. Понимание её приходит только с опытом, потому что многие моменты нельзя объяснить рационально — их нужно прожить. Это как нельзя объяснить, что такое любовь, просто невозможно. Любовь можно только прожить, и никак иначе. Также и благодать.
Это необъяснимо, но это реально. Бога нельзя доказать, Его нужно жить. Иисусова начинается со слова, но потом переходит в саму жизнь. «Иисусе, Иисусе…» — это уже не просто имя. В каждом имени — Он Сам.
Это необъяснимо, но очень реально. Таинство не понимается, оно переживается, хотя часто природа его остаётся тайной. Я это не понимаю, я это живу. Аминь.
Очень красиво и точно сказал о Таинстве веры Святитель Григорий Богослов. Вера — это не пытливая убеждённость, убеждённость, приходящая не через размышления, а через объективный опыт, который не поддаётся рациональному объяснению.
…
Обожение — уникальное состояние, при котором в антиномии соединяются две природы — Божественная, совершенная, неограниченная, и человеческая, ограниченная. Совершенное соединяется с несовершенным, сообщая ему отчасти свою сверхъестественную природу по соединению с ним. Уже не я живу, Но Живёт во мне Христос. Человек становится Богом с маленькой буквы. Его ум становится умом Бога и просвещается. Сердце отчасти становится сердцем Христа, способным любить врагов. Когда ученики вдруг поняли всю высоту учения Господа, один из них воскликнул в недоумении: «Так кто же может это вместить?» и получил короткий и очень определённый ответ, в котором смысл всей духовной жизни. Человекам это невозможно. Богу возможно всё. Чтобы наш ум стал просвещённым, прозорливым, он должен заниматься не философией, как земной мудростью, а молитвой, через которую происходит соединение со Христом. Христос есть Истина. Христос — мудрость. Он есть смысл всего. Бытие мира. Или христоцентрично, либо безумно. Безумно, как конечный результат — и личный, и общественный. Мир когда-то закончится не потому, что Бог его истребит, а потому, что человечество без Бога войдёт в состояние безумия и истребит само себя. В последние времена, как говорят святые отцы, люди помрачатся настолько, что, увидев нормального человека, будут говорить: «Смотрите, этот человек сумасшедший!» и будут гнать его.
…
Ум человека становится очень рассеянным, он живёт раздвоением. Вдруг становится очевидным факт, что я и мой ум — это два разных субъекта. Это шизофрения. Чтобы убедиться в этом, попробуйте организовать свои помыслы. Печально... Но это не вся проблема. Даже если получится упорядочить помыслы, вы всё равно сможете рассуждать в формате рационального. Но премудрость Божия творила нас на вырост. Мы должны выходить в пространство Духа, иначе мы будем всего лишь животными, у которых есть чувства стаи, пары, потомства, которые могут даже умирать друг за друга. Это очень высоко, но у них нет чувства Бога, интуиции сверхъестественного. Мы можем развиваться в интеллекте, в формате сердца, как органа чувств, но совсем не чувствовать Бога. Самый прекрасный музыкант или учёный может быть неверующим человеком, потому что в нём что-то закрыто. Что то, что другой природы, нежели интеллект или чувство. Евангельский слепец был в полной мере человеком — в полной мере, кроме зрения. Когда Господь исцеляет его, Он делает это постепенно. «Что ты видишь?» — «Вижу людей, как деревья», потом — лучше. Занимаясь Иисусовой молитвой, люди проходят примерно такие же стадии. Ум, в котором мы пытаемся держать Христа, Христа, как истину, постепенно просвещается и начинает видеть не только земные, грубые моменты, но и духовный их смысл, не только предметы и события, но саму суть, так, как она в них заложена Богом. Ум становится прозорливым, он выходит из времени, так как Бог живёт вне времени, и человек начинает видеть Богом, ныне и присно и во веки веков, то есть, и прошлое, и будущее. И это Сверхъестественное состояние живётся личностью очень естественно, просто, потому что в это время ум его прост и не эмоционален.
…
Хороший духовник, наставник в Иисусовой молитве передаёт ученику не только теорию умной молитвы, он передаёт ему дух. Дух, без которого теория не живёт. Когда Пимену Великому ученик сказал: «Отче, что мне делать? Скажите мне слово», на что отец ответил: «Что я делаю, то и ты делай», то есть будь рядом, и ты войдёшь в мой дух.
Нужно понять важную вещь. «Иисусе, Иисусе…» — это не информация, это Дух Святой. Не подходите к умной молитве интеллектуально. Ум — это не интеллект, это тоньше. Интеллект — слишком грубый инструмент. Это как слон в посудной лавке, который в попытках познания только всё рушит. Когда мы пытаемся поймать тонкую волну Святого Духа, и поймав, удержать, это похоже на то, как бы мы искали волну на радио. В это время мы даже почти не дышим, затаиваем дыхание, как канатоходец, который должен отключить свой ум, сосредоточившись только на канате. Ум его может отвлечь, и он потеряет равновесие. … В умной молитве ум должен быть предельно простым. Только «Иисусе», и больше ничего. В это время может мешать даже покаяние, которое приносит воспоминания, образы, чувства, точнее сказать, сложность. Только Христос, ничего больше. «Иисусе, Иисусе…». Если это будет чисто, несложно, придёт Покаяние через Него, как просвещение, откровение о самом себе. Это будет неимоверно глубже, точнее, искреннее, нежели ваше собственное покаяние. Это будет покаяние в Духе. Ваше ничтожество оголится, обострится в контрасте со святостью Христа. Не нужно будет искусственно стимулировать слёзы. Вы их просто не сможете остановить. И самое главное, в этом не будет театра, лицемерия, потому что Христос — это великая чистота. Можно перед Иисусовой немножко подумать о своих грехах, но во время молитвы мы не оставляем ничего, кроме «Иисусе», и всё. Здесь мы уже ничего не думаем. Мы Его живём, только Его, всё остальное — в Нём.
…
Часто возникает вопрос о том, как молиться о других во время Иисусовой молитвы. Если вы приобретёте навык безобразной простой молитвы, личность, за которую молимся, будет проходить через вашу Иисусову, как простая точка, без сопутствующих примет, описаний, и всё человечество живётся в этот момент не как множество точек, а так же коротко и точно, потому что Христос вместил в себя всего Адама разом. Как мы были в уме Бога до создания мира, как идея, ещё не разлетевшись в отдельные точки. … Святые отцы-исихасты, делатели умной молитвы, по благодати Божией входили в состояние созерцания и видели Бога, как свет. Свет нетварный, чистый Свет, лишённый формы. Бог есть Свет, и нет в Нём никакой тьмы. Часто христиане понимают эту фразу только в формате нравственности. Но Господь говорит здесь и буквально, о нетварном Свете. Опять мы сталкиваемся с противоположностью двух понятий: Божественный мрак и Божественный Свет. Божественный мрак — аллегория непостижимости, апофатичности природы Бога, Который в то же время по Своей милости выходит навстречу человеку и живётся, как нетварный Свет. Но эта встреча живётся человеком только в состоянии синергии. Чтобы видеть Бога, действующего в твою сторону, к тебе должна вернуться способность видеть, которая приобретается долгим, искренним стабильным аскетическим подвигом. Чтобы войти в Свет, нужно погрузиться во мрак.
Мы живём этот тварный мир пятью естественными чувствами. Стремясь к Свету нетварному, мы обрываем всё тварное, рациональное. В Иисусовой молитве сознательно останавливается способность видеть, слышать, чувствовать. Человек погружается во тьму внутри своего сердца, почти умирает рационально. И в этой точке умирания нашего творчества вдруг начинает действовать Бог.
Приближение к этой точке смерти предполагает одно важное условие. Покаяние. То есть, благодатью Божией, погружаясь во тьму нашего внутреннего человека, мы в состоянии присутствия Духа Святого начинаем видеть чисто, объективно всю глубину нашей испорченности, греховности. И чем глубже мы погружаемся, тем обострённей покаяние и плач. Этот плач доходит почти до точки отчаяния, глубокой боли, почти смерти, и тогда приходит Бог, уже не как мрак, а как Свет нетварный. Это непреложный закон непрелестной молитвы — глубокое покаяние. Но ещё раз повторяю, Покаяние от Духа Святого, а не наше собственное.
И вторая важная деталь. Господь попускает приблизится к точке отчаяния для того, чтобы в человеке родилось обострённое чувство нужды в Нём, как Спасителе. «Стой на краю ада и не отчаивайся». Это единственное и непреложное условие непрелестной молитвы. Если, приступая к занятию Иисусовой молитвой, вы боитесь искушений, лучше не начинайте. «Хочешь быть Моим учеником — бери Крест». Господь говорит очень определённо, однозначно. Крест на груди христианина символизирует наше согласие на умирание ради Христа, на совершенную любовь даже до смерти. Обладание Светом нетварным предполагает глубокое погружение во тьму. Во тьму покаяния до боли, до смерти, за порогом которой — Свет Божества, Свет Жизни, Свет радости.
Если мы говорим о главном условии с нашей стороны, в Иисусовой умной молитве главным является покаяние. Покаяние в Духе, а не в добрых эмоциях. То есть, молитве должно сопутствовать покаяние, а покаянию — молитва. Ничего своего, кроме искренности, хотя и она зависит от Духа. «Иисусе, меня нет, всё — Ты». Поэтому — очень коротко и очень просто: «Иисусе, Иисусе, Иисусе…» — и всё. Больше ничего. Когда человек пережил очень глубоко видение своего ничтожества, духовного уродства, тогда он искренне говорит, говорит с плачем: не хочу ничего своего. Только Бог. Бог, как Свет.
Позволительно говорить о высоком, без страха повредиться, только в случае видения своего ничтожества. Но христианство в принципе очень высоко, недосягаемо. И если эта высота заставляет нас искренне восклицать, «Да кто же это может понести?», мы получаем главный ответ: «Человекам это невозможно. Богу возможно всё». Поэтому в Иисусовой всё просто — ничего нашего, только «Иисусе, Иисусе…» — много, долго, непрестанно, всю жизнь. «Иисусе, Иисусе, Иисусе…»
…
В заключении я хотел бы тезисно подвести итог. Иисусова молитва — это не молитва прошения, благодарения, покаяния и так далее. Умная молитва — это молитва соединения, цель которой — соединение с Богом. Он становится частью тебя. Ты становишься частью Его. Не я уже живу, живёт во мне Христос. Это главное. Это конечная цель. Но начинается всё с малого. Мы очень далеко ушли от Отчего дома, поэтому и возвращение предполагает долгий, стабильный труд. Начните с устной молитвы. И, если в идеале, она должна стать непрестанной, говорите её много, очень много, чтобы она вошла в привычку, в интуицию. Чтобы вас ночью разбудили — и вы сразу сказали: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», даже ещё не проснувшись. Не бойтесь на этом этапе невнимательной молитвы — это не грех, просто внимание придёт постепенно, через понуждение к нему. Сразу хочу сказать, что понуждение должно быть мягким, «не борзясь», без разгорячения, сердитости — всё это зажимает вас в спазм, и вы становитесь жёсткими, ломкими, нефункциональными. Мягко, со смирением, терпеливо, снова и снова: «Иисусе, Иисусе…». Отвлеклись — не психуйте, не сердитесь — просто, тут же, мягко: «Иисусе, Иисусе…». Не позволяйте сатане вас рассердить. Человек, когда сердится, теряет равновесие. Будьте спокойны, снова и снова. Устной молитвы должно быть много. Поверьте, это опыт, количество перейдёт в качество, если вы искренни, терпеливы.
Следующий момент — когда молитва устная перейдёт в навык, практикуйте умную её форму. Что это значит? Старайтесь во время внимательной молитвы уходить от логического образного мышления в безобразное, иррациональное. То есть, ваш ум должен изменить направление от движения вперёд, в широту пространства, от мысли к мысли, от образа к образу, постарайтесь направить его внутрь, там, где сердце, и остановитесь там, в безвидности, в полной темноте и тишине, только «Иисусе, Иисусе». Эта короткая фраза там, внутри, движется не поступательно вперёд, а по кругу, одна сменяя другую.
Уму, привыкшему к информации, сначала будет очень скучно, но потом он привыкнет и, более того, во Христе он получит больше и глубже. Я почти тридцать лет служу Литургию, которая одна и та же, но она не наскучивает. Мы всю жизнь читаем Евангелие, которое уже хорошо знаем, но оно не наскучивает. Каждый раз оно звучит по-новому в связи с духовной глубиной текста. Так и короткая Иисусова откроется вам, как бесконечное богатство. Богатство не информации, а Духа. Тесните ум в области сердца и стойте там в тишине.
Ещё раз повторяю важный момент: не вламывайтесь внутрь сердца ни упорством, ни искусством — это не в вашей власти — это дерзость. Дверь в Царство открывает Только Бог. Стойте смиренно и терпеливо у врат и скромно стучите: Иисусе, Иисусе. Это — ваша мера. Будьте довольны этим. Кстати, остановка внимания внутри с произношением молитвы — очень хорошее средство от помыслов. Нужно навыкнуть, и будет получаться. Так, понемножку, сердце уцеломудрится от греха, и туда может прийти Жених. Целомудренная душа — это невеста Христова, которая сохраняет целомудрие ради Жениха, ради сочетания с Ним. Душа должна быть не только целомудренна, но и скромна. «На кого воззрю, только на кроткого и смиренного», говорит Жених Христос. Поэтому ни в коем случае нельзя кичиться своим целомудрием. Целомудрие без скромности безблагодатно. Красной нитью вашего делания должна проходить мысль: всё, что я смог — это Бог помог. Без него я — ничто, ноль.
Помните, что молитва — это труд, и поэтому практикуйте терпение. Без него ничего не получится. Терпеливым может быть только тот, кто терпел. Не бойтесь искушений. Они вас закаляют, делают сильными. Но одного нашего терпения недостаточно. Нужна укрепляющая, вдохновляющая благодать. Черпайте её в Таинствах Церкви — в Причастии, исповеди. Проходите путь послушания. Бог любит послушных и даёт им Свою благодать. Занимайтесь доброделанием. Это тоже благословенный труд.
И самый простой совет. Чтобы научиться молитве, просто начните ею заниматься. Господь поможет, только делайте всё не ради себя, а ради Него, совершенно бескорыстно, не ожидая, не выторговывая себе состояний, духовных даров. Самый драгоценный дар — просто говорить её в сердце: «Иисусе, Иисусе, Иисусе…»
Христос — самое сладкое Слово!!!
