Преподобные Варсонуфий и Иоанн, затворники Газские, на вопрос монаха, что лучше: читать Псалтирь или Иисусову молитву,- дали такой ответ: «Надо одно делать и другого не оставлять»*.
* Преподобные Варсонуфий Великий и Иоанн Пророк. Руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошания учеников. Вопрос 126.- М., 1995. С.89.
Современные подвижники монах Кассиан и схиархимандрит Виталий (когда он жил в пустыне) ежедневно прочитывали всю Псалтирь. Монах Иларион из селения Латы знал наизусть несколько акафистов и канонов, а также значительную часть псалмов. Ежедневно он читал акафисты Иисусу Сладчайшему, Божией Матери и святителю Николаю. А когда шел по дороге в пустыню или город, то любил петь ирмосы канонов.
Иисусова молитва, совершаемая внимательно, требует от человека постоянного сосредоточения и напряжения мысли; по сравнению с ней в книжных молитвах больше разнообразия и, следовательно, простора для ума. Когда монах сжимает ум в восьми словах молитвы и пребывает в них, то ему открывается таинственная глубина этих слов. Но Иисусова молитва должна опираться на книжные молитвы, особенно - на Псалтирь, как стена дома - на фундамент. Это правило еще в большей степени относится к людям, проживающим в миру.
Если они захотят заменить все молитвенное правило одной Иисусовой молитвой, то их ожидает неудача: или Иисусова молитва постепенно иссохнет, как обмелевший ручей летом, или же, что еще хуже, из-за перенапряжения ума наступит нервный срыв. В древние времена во многих монастырях от монаха требовалось в течение первых трех лет выучить наизусть всю Псалтирь и Евангелие, и сама Иисусова молитва изливалась из уже подготовленного сердца, как ручеек - по очищенному от камней руслу.
В одном из селений, находившемся невдалеке от Тбилиси, жила женщина уже преклонных лет, по имени Лидия. Однажды, прочитав книгу об Иисусовой молитве, она загорелась желанием приобрести непрестанную молитву; это стало главной задачей ее жизни. Она была человеком решительным и самоотверженным. Жила она в бедности. У нее был маленький домик с двумя комнатками, одну из которых она превратила в курятник, и небольшой огород. Можно сказать, что единственным ее имуществом были книги. Она часто приходила к нам домой и рассказывала о том, что прочитала об Иисусовой молитве. Особенно ей нравилась книга о молитве Журавского*, которую в то время перепечатывали на пишущей машинке.
* Имеется в виду кн. «О внутреннем христианстве: Тайна Царствия Божия, или Забытый путь опытного богопознания» [Б. м., ок. 1950]. Этот труд имел широкое хождение в самиздате и ошибочно приписывался прот. Иоанну Журавскому. Ее автор - мои. Сергий (Ситиков). (См.: Жизнеописание иеросхимонаха Стефана (Игнатенко). М., 2002)
Я не раз говорил ей, что святые отцы считали необходимым для христиан чтение Псалтири. Святитель Иоанн Златоуст писал, что «лучше солнцу не светить, чем людям не читать Псалтирь»*.
* Это изречение святителя Иоанна Златоуста приводится в предисловии к Псалтири Следованной.
Но Лидия отвечала, что Псалтирь она плохо понимает и что не у всех одинаковый духовный путь. Так как работало хозяйству отвлекала ее ум от молитвы, она купила магнитофон, записала Иисусову молитву на всю ленту и, когда занималась каким-нибудь делом, слушала ее. Она считала, что таким образом молитва у нее не прекращается.
Прошло несколько лет ее духовных трудов. Однажды поздно вечером я сидел с одним из моих друзей, священником, у себя дома. Вдруг раздался громкий стук в дверь. На пороге стояли три женщины: Лидия и ее соседки - мать и дочь. Вид у них был взволнованный и встревоженный. Когда они увидели незнакомого священника, то смутились еще больше. «Лидия заболела,- сказала одна из них,- мы не знали, что делать, и привели ее к вам. Можно, чтобы некоторое время она побыла у вашей мамы?». Позвали мать, которая сказала, что, конечно, посмотрит за Лидией, пока она не выздоровеет. Но тут Лидия выдала сама себя: она была совершенно пьяной и вместо приветствий громко закричала: «Я всех вас приглашаю в ресторан!».- «Лидия, садись, отдохни, потом мы поговорим»,- сказал я. «Я вас всех угощаю, поехали на фуникулер»,- каким-то хриплым голосом продолжала она. Священник был шокирован и быстро ушел. Моя мать, которая любила Лидию, поняла, что произошло что-то особенное, и сказала: «Конечно, Лидия, мы пойдем в ресторан, но для этого нам надо сшить платье, а то не в чем идти». Но Лидия еще долго не унималась и говорила, что купит для всех шампанское. Женщины извинялись перед моей матерью, что привели Лидию сюда - боялись оставить ее одну, так как она вырывалась из их рук и пыталась бежать куда-то. Еле уговорили ее приехать в Тбилиси.
На другой день Лидия рассказала, что у нее внезапно появилось непреодолимое желание напиться пьяной, а затем она почувствовала себя словно одержимой диаволом, стала бегать по горам и уже не понимала, что с ней происходит. Она только помнила, что ей хотелось умереть и какой-то голос шептал ей: «Бросься в овраг или повесься». Хорошо, что соседи, увидев Лидию в таком состоянии, привели ее к нам. Разумеется, здесь виноваты не Иисусова молитва, а неразумное стремление быстро взойти на высокие духовные степени, о которых она читала, и самоуверенность, соединенная с непослушанием.
Все-таки соседи сказали правду, что Лидия была больна: она простудилась во время своих приключений; похоже, у нее начиналось воспаление легких, но, побыв у нас два дня, она стала проситься назад в свой домик, говоря, что куры у нее закрыты и могут сдохнуть. После этого происшествия она как будто изменилась: говорила уже не с таким жаром и спорила не так решительно; даже больше: она начала прислушиваться к советам и взялась читать утренние и вечерние молитвы, но признавалась, что читает их с неохотой и думает о том, как бы скорее закончить правило и заняться Иисусовой молитвой.
Прошло время. Ее силы стали ослабевать, она все реже спускалась из селения в город, но все-таки ничто не предвещало ее скорой смерти.
Меня не было в Тбилиси, когда Лидия умерла. Ее соседи рассказывали, что нашли Лидию мертвой в комнате. Над ней совершили церковное отпевание и так похоронили. Однажды около церкви я увидел у человека, продающего книги, «Письма Георгия Затворника», перепечатанные на ксероксе. Эту книгу я когда-то подарил Лидии. Я помню, как она схватила ее двумя руками, словно боясь, что я раздумаю и отниму подарок, и прижала к груди, как ребенка. И вдруг при следующей встрече она заявила, что Затворник писал письма к светским лицам и она не нашла там ничего нового об Иисусовой молитве, что в этих письмах другой дух. Мне нравились творения Георгия Затворника, и ее слова огорчили и смутили меня; я подумал: «Неужели она действительно воображает, будто достигла такой молитвенной концентрации, что письма Затворника могут рассеять ее ум?». В душе я сожалел, что дал ей эту книгу. Теперь, словно отвечая на мои мысли, Лидия возвратила мне мой подарок, как бы в знак раскаяния о своем прежнем непослушании.
Смерть человека всегда остается тайной. Получила ли Лидия то, что хотела? Дал ли ей Господь непрестанную молитву - то, к чему она стремилась в последние годы своей жизни? Я надеюсь, что она смирила свое сердце и на этом фундаменте вновь построила внутренний храм молитвы. Я написал про нее, не изменяя имени, для того чтобы некоторые из тех, кто прочтет эти строки, помолились бы об упокоении души рабы Божией Лидии. В ней до старости осталось много детского, а Господь сказал о детях: Таковых есть Царство Небесное*.
* Лк.18,16.
По какой-то ассоциации я вспоминаю военные годы. Из-за нехватки электроэнергии - темнота на улицах и в домах. Мы освещали дома керосиновой лампой, называемой «Молния». Она нередко коптила, но все-таки давала нам свет. Даже несовершенные молитвенники, с их непослушанием и срывами, излучают миру, лежащему в духовном мраке, незримый живоносный свет.
