Митрополит Каллист (Уэр) (1934–2022)
1. Молитва и безмолвие
Когда молишься, оставайся безмолвен. «Сам ты должен молчать: пусть молитва говорит», – пишет православный автор. Достичь тишины – самое трудное и решающее в искусстве молитвы. Тишина – не только негативное состояние, пауза между словами, временная остановка речи, но в высшей степени позитивное – состояние внимательной бдительности, ожидания и прежде всего вслушивания. Исихаст – тот, кто стяжал gsucia, внутреннюю тишину, или безмолвие, par excelence есть тот, кто слушает. Он слушает голос молитвы в своем сердце, сознавая, что этот голос не его собственный, но Другого, говорящего внутри него.
Рассмотрим четыре кратких определения, и нам станет яснее, как соотносятся молитва и молчание. Для начала обратимся к «Краткому Оксфордскому Словарю». Там сказано, что молитва – это «...обращенное к Богу торжественное прошение... употребляемая в молитвословии формула». Поскольку здесь имеются в виду только слова и прошения о ниспослании благ, т.е. внешняя, а не внутренняя молитва, это определение представляется мало удовлетворительным.
Гораздо больше о внутренней стороне молитвенного делания говорит один из старцев прошлого века. «Главное – надо стать умом в сердце пред Господом, – пишет епископ Феофан Затворник (1815–1894), – и стоять пред Ним неотходно день и ночь до конца жизни». Молиться, согласно этому определению, можно и ничего не прося, и даже – не произнося каких-либо слов. Акцент переносится с действия, ограниченного отрезком времени, на длящееся состояние. Молиться значит предстоять Богу в личном и непосредственном общении; знать всем своим существом – и интуитивно, и рационально и в подсознании, и в сверхсознании – что мы в Боге, и Бог в нас. Личные отношения между людьми не становятся глубже оттого, что мы без умолку вопрошаем и произносим слова. Напротив, чем лучше мы знаем друг друга и чем сильнее любим, тем меньше нужды говорить, как мы друг ко другу относимся. Личное общение с Богом строится точно так же.
Два первых определения роднит одна общая черта: они больше говорят о человеческом действии, чем о божественном. Но инициатива в молитвенном общении принадлежит Богу, а не человеку. Здесь все зиждется на Его действии. В отрывке, взятом нами у св. Григория Синаита († 1346), говорится именно об этом. «И что много говорить? Молитва есть Бог, действующий все во всех», – восклицает он, заканчивая весьма своеобразный текст, в котором, нанизывая эпитеты один на другой, пытается изъяснить суть умной молитвы. Молитва и есть Бог: я не творю ее, но приобщаюсь к ней; не я действую, но Бог действует во мне. Не я, но Христос во мне, – писал апостол Павел (Гал. 2:20). Слова св. Иоанна Предтечи о Христе Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3:30) очень точно указывают путь умной молитвы: именно в этом смысле молиться и значит хранить молчание. «Оставайся безмолвен, и пусть в тебе говорит молитва» – вернее, пусть говорит Бог. Молиться духом значит умолкнуть и внимать Богу, без слов говорящему в сердце; перестать делать самому и отдаться действию Бога. По византийскому чину Литургии, в самом начале, когда уже все готово к совершению Евхаристии, диакон подходит к священнику и произносит: «Время сотворити Господеви (время Господу действовать)». Так нужно относиться не только к Евхаристии, но и ко всякой молитве – частной или общественной.
Четвертое определение, взятое у того же св. Григория Синаита, объясняет то, как Господь действует в нас. «Молитва – обнаружение крещения», – пишет святой. Бог, конечно же, действует не в одних только крещеных. Он заботится о каждом без исключения, поскольку каждый сотворен по Его образу. Грехопадение затмило и замутило его, но не стерло бесследно. И в таинстве крещения он восстает в первозданной красоте и величии: тогда, как говорили святые отцы, Христос и Святой Дух поселяются во «внутреннем и тайном святилище сердца». Большинство людей не помнит своего крещения, полученного в далеком детстве. И хотя Христос, в Которого облекается крещаемый, и Утешитель, Который нисходит в миропомазании, ни на миг не перестают действовать в нас, почти все мы – за редчайшим исключением – пребываем в полном неведении. И вот в подлинной молитве мы заново открываем в себе благодать крещения и выявляем ее. Если прежде мы не ведали о тайно живущей в сердце благодати, то в молитве внутренне прозреваем, познаем и чувствуем действие Духа – прямо и непосредственно. По словам святых XIV века Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, «надо всячески и всеусильно стараться жить по законоположению всех боготворных заповедей Спасителя, чтобы через соблюдение их взойти опять к тому совершенному духовно-благодатному возображению и воссозданию, какое вначале туне даровано нам было во святой купели...».
«Я достиг цели уже в начале». Смысл молитвы можно выразить одной фразой: «Стань тем, кто ты есть». Сознательно и деятельно стань тем, кем ты являешься в потенциале и таинственно, ведь ты сотворен по образу Бога и заново сотворен в крещении. Стань самим собой; точнее – вернись к себе, открой Того, Кто уже твой, прислушайся к Тому, Кто непрестанно говорит в тебе, обладай Тем, Кто и в этот миг обладает тобой. Каждому, кто хочет молиться, Бог говорит: «Ты не искал бы Меня, если бы уже не нашел».
С чего же начать? Как, войдя в дом свой и затворив дверь, помолиться, не просто вычитывая написанное в книгах, но – духом, живой молитвой творческого молчания? Как, перестав говорить, начать слушать? Когда наша молитва станет беседой Бога с нами, а не нашей попыткой что-то сказать Ему? Как от словесной молитвы перейти к безмолвной, от требующей самопонуждения к «самодвижной» (по выражению епископа Феофана), от моей молитвы к молитве Христа во мне?
Один из путей вовнутрь есть Призывание Имени.
2. «Господи, Иисусе...»
Есть, конечно, и другие пути. Подлинное общение между людьми не складывается вне свободы и непосредственности, тем более без них не рождается духовная молитва. На тех, кто ищет молитвы, не налагаются предначертанные и неизменные правила; и никакие приемы – телесные или умственные – не могут принудить Бога отозваться. Его благодать нисходит как свободный дар: никакие методы или приемы автоматически не привлекут ее. Бог и человек встречаются в царстве сердца каждый раз по-новому. В Православной Церкви есть подвижники, которые мало говорят об Иисусовой молитве, а то и вовсе умалчивают о ней. У нее нет исключительной монополии во внутреннем делании, но вместе с тем, вот уже несколько веков многие и многие христиане восточной традиции обретают царский путь, прибегая к ней. Впрочем, и не одной лишь восточной. В последние семьдесят лет о Православии узнали на Западе, и ничто из его наследия не вызвало такого интереса, как Иисусова молитва; ни одной книгой не зачитывались так, как «Откровенными рассказами странника». В неправославном мире на долю этой загадочной и мало известной в дореволюционной России книги выпал ошеломляющий успех, и с того времени, как в 20-х годах нашего века она появилась на Западе, ее перевели на многие языки.
Чем же так привлекательна Иисусова молитва и почему она так действенна? Не объясняется ли это четырьмя ее главными свойствами? Во-первых, простотой и доступностью. Во-вторых, полнотой содержания. В-третьих, силой Имени. И наконец, в-четвертых, внутренней дисциплиной неотступного повторения. Разберем все перечисленное по порядку.
3. Простота и доступность
Молитва с призыванием Имени, с одной стороны, крайне проста и доступна каждому христианину, с другой – вводит в таинственные глубины созерцания. Тот, кто намерен читать ее каждый день и подолгу, а тем более – сочетать ее с дыханием или иным телесным ритмом, непременно должен найти опытного духовного наставника, старца, хотя сделать это в наши дни очень нелегко. Те же, у кого личной связи со старцем нет, могут без опаски, не вовлекая телесных ритмов, начинать с малого: десяти-пятнадцати минут непрерывной молитвы.
Ни учиться Иисусовой молитве, ни готовиться к ней заранее не нужно. Совет начинающему: просто начни. «Не сделав первого шага, – не пойдешь, и не нырнув в воду, – не поплывешь. То же и с призыванием Имени. Начни с любовью и благоговением, будь настойчив. Думай не о том, что призываешь Имя, а только о том, что предстоишь пред Иисусом. Произноси Имя неспешно, тихо и спокойно».
Выучить слова молитвы не составит труда. Чаще всего ее произносят так: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Но единообразия здесь нет: иногда «помилуй мя» заменяют на «помилуй нас» или сокращают молитву до: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя» или даже до «Господи, Иисусе»; наконец – крайне редко – до «Иисусе». Некоторые, напротив, прибавляют «мя грешнаго», усиливая покаянный аспект молитвы. Или, памятуя об исповедании апостола Петра по дороге в Кесарию Филиппову, произносят «...Сыне Бога Живаго...». Иногда в Иисусову молитву вставляют обращение к Божией Матери или святым. Но Имя «Иисус», составляющее суть молитвы, присутствует в ней всегда. Мы можем пробовать разное сочетание слов и подбирать то из них, которое нам больше подходит. Однажды выбранную формулу со временем можно менять, но только – не слишком часто. «Как растения не укореняются, если часто их пересаживать, так и молитвенные движения в сердце, при частой перемене слов молитвенных», – предостерегает св. Григорий Синаит.
Иисусову молитву читают в самых разных обстоятельствах. У тех, кто хочет к ней приступить, есть выбор: молиться «свободно» или «по правилу». «Свободно» – значит не отрываясь от повседневных занятий, однократно или несколько раз подряд – тогда, когда, как нам кажется, время пролетает впустую. Как часто мы совершаем хорошо знакомые действия полуавтоматически: одеваемся, умываемся, штопаем носки и возимся в саду; идем или ведем машину, простаиваем на остановке или в автомобильной пробке. У нас есть время, когда нам выпадает посидеть в тишине перед тягостной или трудной встречей; когда не спится или когда мы уже проснулись, но еще не пришли в себя. Иисусова молитва хороша и своей краткостью. Когда трудно сосредоточиться, когда мы напряжены или сильно обеспокоены, она просто незаменима.
Иисусова молитва помогает перебросить мост от нарочитых «молитвенных усилий» –за богослужением или дома – к повседневной жизни. Непрестанно молитесь, – увещевает апостол Павел (1Фес. 5:17). Но возможно ли это, когда столько нужно успеть? Ответ дает епископ Феофан, советуя: «Руками дело делать, а умом и сердцем с Богом быть». Неустанно повторяя Иисусову молитву, свыкаясь с ней и давая ей укорениться в сознании, мы ощущаем присутствие Бога везде: в храме и в уединении, на кухне, в цеху или в офисе. Мы становимся похожи на брата Лоренца, который был «ближе к Богу за повседневными делами, чем за духовными упражнениями». «Великое заблуждение, – писал он, – считать, будто время молитвы – это нечто особенное. Мы призваны быть с Богом и за работой и в час молитвы».
Иисусова молитва делается полнее и действеннее, если читать ее не только «свободно», но и «по правилу», то есть отдавая все свое внимание молитве и прекращая всякие внешние действия. Призыванию Имени отводят часть особого «времени молитвы», того времени, которое мы ежедневно посвящаем общению с Богом. Обычно, кроме Иисусовой молитвы, читают последования из молитвенников, псалмы, отрывки из Писания и молятся за других. Только очень немногие чувствуют призвание целиком отдаться Иисусовой молитве. По-настоящему, тот, кто предпочитает молиться «свободно» и никогда не призывает Имени «по правилу», не делает ничего дурного, и нет повода для беспокойства. (Два пути вполне независимы.)
Для молитвы «по правилу», как и для «свободной», нет строгих правил. Положение тела не имеет особого значения. В православной традиции молитву чаще всего читают сидя, но можно и стоя, и преклонив колени, а если одолевают немощи или утомление, то и – лежа. И, как правило, в темноте или с закрытыми глазами, а не перед иконой, освещаемой лампадой или свечой. Старец Силуан Афонский (1866–1938), когда молился, прятал в шкаф часы, чтобы не отвлекало тиканье, и надвигал на глаза и уши толстую шерстяную монашескую шапку.
Темнота, однако, действует усыпляюще! Если на молитве клонит в сон, нужно встать с колен или сиденья, осенить себя крестным знамением после прошения и поклониться, касаясь пола правой рукой. Можно сделать и земной поклон – преклонив колени и коснувшись лбом пола. Сиденье для молитвы не должно быть расслабляющим, а тем более – пышным, хорошо, если оно без ручек. В православных монастырях обычно используют низкую скамейку без спинки. Можно молиться и стоя и воздев руки.
Иисусову молитву часто читают, перебирая четки, обычно с сотней узелков. Делают это не столько для того, чтобы считать, сколько для того, чтобы сосредоточиться и удержать ритм. Из опыта хорошо известно, что если руки заняты, легче успокоить тело и сконцентрироваться на молитве. Увлечение же количественными оценками – по четкам или как-то еще – отнюдь не поощряется. В «Откровенных рассказах странника» старец строго наказывал, сколько раз в день нужно повторять Иисусову молитву: сперва 3 тысячи, потом – 6 тысяч, и наконец, – 12 тысяч, не больше и не меньше. Это – совершенно необычное внимание к количеству. Видимо, дело здесь не просто в числе, а во внутреннем расположении странника: старец хотел испытать его послушание и посмотреть, готов ли тот без колебаний исполнить все, что он ему наказывает. Нам же больше годится совет епископа Феофана: «Вы говорите, что иногда забываете счет молитв по четкам. Беда невелика. Когда есть припадания к Господу, яко присущему, со страхом и упованием, это лучше всякого выполнения числа молитв».
Иногда Иисусову молитву читают в собрании, но чаще всего – в одиночку, вслух или про себя. Православные, если и читают вслух, то не нараспев. На молитве не должно быть ничего вымученного и натянутого. Слова не следует нарочито подчеркивать; внутренний нажим – излишен. Пусть молитва выработает свой ритм и расставит акценты. Со временем она сама «запоет» внутри нас. Старец Парфений Киевский сравнивал течение Иисусовой молитвы с нежным журчанием ручейка.
Из сказанного достаточно ясно, что призывать Имя можно в любых обстоятельствах. Иисусова молитва доступна каждому, везде и во всякое время. Она подходит и «начинающим», и опытным; ее можно читать и вместе, и поодиночке; она уместна в пустыне и в городе, в тишине и покое, в неимоверном шуме и суете. Всегда ей найдется применение.
4. Полнота
Русский Странник был прав, утверждая что богословски Иисусова молитва «заключает в себе все Евангельские истины» и «есть сокращение всего Евангелия». Ее краткая формула выражает два главных таинства христианской веры: Воплощения и Троицы. О двух природах Христа Богочеловека молитва говорит прежде всего: о человечестве, коль скоро Он именуется человеческим именем «Иисус», которое Мария дала Ему по рождении Его в Вифлееме, и о вечном Божестве, поскольку Он прославляется как «Господь» и «Сын Божий». Кроме того, Иисусова молитва прикровенно указывает на три Лица Святой Троицы. Обращение ко второй Ипостаси, Иисусу, как к «Сыну Божию», подразумевает присутствие Отца; Дух же Святой присутствует, поскольку никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1Кор. 12:3). Таким образом, Иисусова молитва является не только христоцентричной, но и тринитарной.
Универсальна она не только богословски, но и духовно, поскольку объемлет две главные стороны христианского опыта: во-первых, поклонение, благоговение перед славой Божией и полное любви обращение к Богу; во-вторых, покаяние, сознание своей греховности и своего недостоинства. Читая Иисусову молитву, мы движемся по кругу – то восходим вверх, то нисходим вниз. Произнося в начале: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий...», мы поднимаемся к Богу, заключая же: «...помилуй мя, грешнаго», с покаянием возвращаемся к себе. «А когда человек вкусит благодати Господней, – говорится в беседах Макария Великого, – он радуется, но вместе сокрушается и боится». Такова внутренняя динамика Иисусовой молиты.
Прошение «помилуй» связывает и примиряет две упомянутые «стороны» – видение божественной славы и переживание человеческой греховности. «Милость» есть мост от Праведного Бога к падшему творению. Обращаясь к Богу «помилуй», мы оплакиваем свою беспомощность, но и взываем к Нему с надеждой; исповедуем грех, но и верим в его преодоление; утверждаем, что Бог в Своей славе принимает грешника, и просим способности принять Его прощение. Иисусова молитва не только зовет к покаянию, но и рождает уверенность в том, что Бог прощает и обновляет. Само имя «Иисус», составляющее сердцевину молитвы, прямо говорит о спасении: Наречешь имя Ему Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1:21). В Иисусовой молитве есть печаль о грехе, но нет безысходности. Это, по выражению преподобного Иоанна Лествичника († 649), – «радостотворный плач».
К богословскому и духовному богатству Иисусовой молитвы нельзя относиться как к чему-то отвлеченному, напротив, оно – живо и действенно. Тем и ценна эта молитва, что с ее помощью оживают истины веры, которые прежде воспринимались лишь внешне, теоретически. Все наше существо открывается им навстречу. Но для того, чтобы понять, в чем ее секрет, нужно поговорить еще о силе Имени и о дисциплине повторения.
5. Сила Имени
«Имя Сына Божия велико и неизмеримо, и оно держит весь мир», – говорится в «Пастыре» Ерма. Только уяснив, в чем сила и достоинство Божественного Имени, можно оценить ту роль, которую играет Иисусова молитва в православной духовности. Если эта молитва и превосходит многие другие по творческой силе, то именно потому, что содержит Имя Бога.
В ветхозаветной традиции, да и в других древних культурах, имя человека таинственно связано с его душой. Имя в каком-то смысле отражает личность человека во всем ее богатстве. Узнать его – то же, что, познав внутреннюю суть человека, установить с ним связь и даже получить некую власть над ним. Именно поэтому скрыли свои имена и таинственный посланник, боровшийся с Иаковом у потока Иавок (Быт. 32:29), и ангел, отвечавший Маною: Зачем ты спрашиваешь о имени моем, оно чудно (Суд. 13:18). При всякой глубокой перемене в жизни меняют и имя. Так, Аврам становится Авраамом (Быт. 17:5), а Иаков – Израилем (Быт. 32:28). Савл после обращения нарекается Павлом (Деян. 13:9), и монаху при постриге подбирают новое имя – в знак радикального обновления, которое он претерпевает.
В ветхозаветной традиции очень серьезно относились к действию во имя другого, к тому, чтобы призвать имя или позвать по имени. «Когда имя произносят, оно оживает и тут же возносится к душе его обладателя. Здесь все исполнено глубокой значимости».
Если все сказанное выше о человеке верно, то к Богу это относится в превосходной степени. Сила и слава Бога раскрываются и действуют через Его Имя. Оно – питеп praesens, с нами Бог, «Эммануил». Призывая его внимательно и благоговейно, мы предстаем пред Богом, открываясь Его действию и предлагая себя в Его руки, как послушное орудие и жертву живую. Величие божественного Имени так остро ощущалось в позднем иудаизме, что на синагогальных собраниях tetragrammaton* не произносили вслух. Имя Всевышнего навевало священный ужас.
Новый Завет во многом унаследовал ветхозаветную иудейскую традицию. Имя Иисуса изгоняет бесов и исцеляет людей. поскольку в нем заключена огромная сила. Если помнить об этом, то многие из хорошо знакомых отрывков Нового Завета обретают новый смысл и остроту: прошение молитвы Господней «да святится Имя Твое»; Христово обетование на Тайной вечери «о чем ни попросите Отца во Имя Мое, даст вам» (Ин. 16:23), последнее повеление апостолам: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28:19); утверждение апостола Петра о том, что спасение возможно только "именем Иисуса Христа Назорея» (Деян. 4:10– 12); слова апостола Павла: «дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено» (Флп. 2:10); новое и таинственное имя, написанное на белом камне и ожидающее нас в жизни будущего века (Откр. 2:17).
Практика Иисусовой молитвы покоится именно на библейском почитании Имени. Бог сокровенно связан со Своим Именем, и поэтому, призывая его, мы тайно действуем, и Бог в этот момент незримо присутствует и действует. Для современных христиан, как и в апостольские времена, Имя Иисуса – сила. По словам святых Варсануфия и Иоанна Газских (VI век), «Имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти». «Бей супостатов именем Иисусовым, – призывает преподобный Иоанн Лествичник, – ибо нет сильнейшего оружия ни на небе, ни на земле ... Память Иисусова да соединится с дыханием твоим: и тогда познаешь пользу безмолвия».
Хотя в имени и сокрыта сила, чисто механическое повторение его бесплодно. Иисусова молитва – это не магический талисман. Во внутреннем делании, как и при совершении таинств, человек через живую веру и аскетическое усилие должен стать со-работником Бога. Призывать Имя нужно сосредоточенно и трезвенно, заключая ум в слова молитвы, сознавая, к Кому мы обращаемся и Чей отклик слышим в сердце. Такая молитва требует напряжения и поначалу дается очень нелегко, поэтому отцы-подвижники писали о ней как о тайном мученичестве. Св. Григорий Синаит не устает напоминать тем, кто встал на этот путь, о «понуждении и труде», «непрерывном усилии», искушении все бросить («из-за неотвязной боли, которую временами причиняет умное делание»). «Поболи сердцем и потруди себя телом, – говорит он, – ища Господа в сердце». Сила Имени открывается только терпеливым и верным.
Верность и настойчивость проверяются прежде всего тем, насколько внимательно и как долго мы повторяем молитву. Молясь, не говорите лишнего, как язычники, – говорил Христос своим ученикам (Мф. 6:7). Слова эти ни в коей мере не относятся к тем, кто внимательно и без лукавства творит Иисусову молитву. Их усилие со временем принесет плоды, и молитва станет более цельной и духовной.
6. Обретение цельности (Unification)
Всерьез пытаясь молиться в духе и истине, мы незамедлительно обнаруживаем, что мы внутренне расколоты, лишены единства и целостности. Мы стараемся предстать перед Богом, но неугомонные праздные мысли мелькают в голове, словно комары (по выражению епископа Феофана Затворника). Созерцать – значит присутствовать там, где ты есть, быть здесь и сейчас; мы же, как правило, бессильны обуздать собственный ум, произвольно блуждающий в пространстве и времени. Мы то вспоминаем прошлое, то предвкушаем будущее, то планируем, чем заняться. Люди и места нескончаемой вереницей кочуют перед нашим мысленным взором, и нам не хватает сил, чтобы удержать себя там, где мы должны быть – здесь, в присутствии Божием. Мы не способны полноценно жить сейчас, в непосредственном настоящем – единственном реально сущем мгновении: внутренняя разобщенность является одним из трагических последствий первородного греха. Как показывает житейский опыт, дело спорится именно у тех, кто в каждый момент времени занят чем-то одним. Если этот полезный навык нелегко дается в обычной жизни, то обрести его во внутреннем делании еще труднее.
Как же научиться жить в настоящем вечном «Сейчас»? Как обуздать kairoz; и быть наготове в решающее мгновение? Именно здесь приходит на помощь Иисусова молитва. Терпеливое призывание Имени, по благодати Божией, делает нас целостными, превозмогая нашу расколотость, приводит от рассеяния и множественности к единству. «Мысли толкутся в голове... как комары, – говорит епископ Феофан. – Чтобы пресечь эту толкотню, надо связать ум одною мыслью, или мыслью об Едином».
Отцы-аскеты, и в частности Варсануфий и Иоанн, пишут о двух путях борьбы с помыслами. Первый – для «сильных» и «совершенных» – состоит в том, чтобы «противоречить» им, т.е., лицом к лицу противостав им, в прямой схватке отражать их нападения. Но это – путь избранных; он сложен и чреват опасностями. Прямой конфликт, попытки усилием воли изгнать и искоренить помыслы, как правило, лишь питают их, и однажды подавленное воображение начинает впоследствии работать с удвоенной силой. Поэтому благоразумнее не бороться с помыслами, напрягая волю, а уклоняться от них, сосредоточив внимание на чем-то другом. Вместо того, чтобы собирая силы для отражения помыслов, всматриваться вниз, в недра беспокойного воображения, лучше взирать наверх, к Господу Иисусу, вверяя себя в Его руки и призывая Его Имя. Тогда действующая через него благодать разгонит помыслы, против которых сами мы бессильны. Наша духовная стратегия должна быть положительной, а не отрицательной: вместо того, чтобы очищать ум от злых помыслов, нужно наполнять его добрыми. «Не противоречь же, потому что враги сего желают и, видя противоречие, не перестанут нападать, – советуют Варсануфий и Иоанн, – но помолись на них ко Господу, повергая пред Ним свою немощь, и Он может не только отогнать, но и совершенно упразднить их».
Итак, Иисусова молитва отводит внимание от посторонних мыслей и образов, которые невозможно остановить усилием воли. Помехи во время молитвы неизбежны. Нельзя просто, повернув выключатель, погасить экран внутреннего телевизора. Бессмысленно говорить себе «не думай»; с таким же успехом можно сказать и «не дыши». «Ум не может оставаться праздным», – писал св. Марк Подвижник; мысли непрестанно роятся в нем. И хотя мы не в силах разогнать их, мы в силах отвлечься от них, «связав» неугомонный ум «одной мыслью, или мыслью об Одном» – об Имени Иисуса. Полностью остановить поток мыслей не удастся, но Иисусова молитва поможет отстраниться от него, и в конце концов он станет лишь фоном, почти не привлекающим внимания.
Евагрий Понтийский († 399) писал: «Молитва есть отрешение помыслов». Именно отрешение, отложение, спокойное, но твердое, а не беспощадная война или гневное подавление. Призывая Имя, мы отрешаемся от наших фантазий, как невинных, так и пагубных, освобождаемся от них, все подчиняя мысли об Иисусе. Следует отметить, что, хотя на молитве и не полезно насильно подавлять ни воображение, ни дискурсивное мышление, их тем более не полезно подпитывать. Иисусова молитва не похожа на медитацию над тем или иным эпизодом из жизни Христа или над евангельской притчей; еще меньше общего у нее с рассуждением или размышлением над тем или иным догматом, например, над догматом «единосущия» или халкидонской формулой. Это отличает ее от популярной на Западе со времен контрреформации дискурсивной медитации (рекомендованной Игнатием Лойолой, Франциском Сальским, Альфонсом Лигури и другими).
Призывая Имя, не нужно намеренно воображать Спасителя. Иисусову молитву обычно читают не глядя на иконы, а в темноте или с закрытыми глазами. «Память о добрых и худых вещах обыкновенно печатлеет в уме образы их и вводит его в мечтание, – пишет св. Григорий Синаит. – Тогда испытывающий сие бывает уже мечтателем (phantasies), а не безмолвником (hesy-chastes)". «А чтобы при делании умной молитвы не впасть в прелесть, – пишет преподобный Нил Сорский († 1508), – не допускай в себе никаких представлений, никаких образов и видений». «В действии Иисусовой молитвы не должно быть никакого образа, посредствующего между умом и Господом, – пишет епископ Феофан. – Существо умной молитвы – в хождении пред Богом; а хождение пред Богом есть не отходящее от сознания убеждение, что Бог как везде есть, так и в вас есть, и видит все, даже внутреннее, видит даже более, чем мы сами. Это сознание ока Божия, смотрящего внутрь вас, тоже не должно иметь образа, а все должно состоять в одном простом убеждении или чувстве». Только так призывая Имя, – не представляя Спасителя, а просто ощущая Его присутствие, – мы испытаем всю силу Иисусовой молитвы, которая собирает воедино и дарует целостность.
Иисусова молитва требует произнесения слов. Однако благодаря своей простоте и краткости она восходит превыше слов – к живому молчанию Вечного. С Божией помощью она постепенно становится не-дискурсивной, не-образной, не просто утверждением о Боге или обращением к Нему, не просто представлением себе Христа, но «единением» с Ним во всепоглощающей непосредственной встрече. Призывая Имя, мы приучаемся ощущать духовным чутьем близость Христа, подобно тому, как мы согреваемся, входя в жарко натопленную комнату. Мы познаем Его не в чередующихся образах и понятиях, но – цельным и открытым сердцем. Таким образом, Иисусова молитва поставляет нас в здесь и сейчас, собирает вокруг единого центра, приводит нас от множественности помыслов к единству со Христом. «Памятью об Христе Иисусе собирай расточенный ум свой», – говорит св. Филофей Синайский (IX век) – собирай его от многих мыслей в простоту любви.
Многие, узнав о том, что призывание Имени должно стать не-дискурсивным и не-образным, что оно выводит за пределы образов и мыслей, заключают, что такая молитва им не под силу. Для таковых напомним: этот путь открыт не только избранным. Всякий может пойти по нему. Если вы только начали творить Иисусову молитву, не старайтесь сразу изгнать все мысли и образы. Помните, что стратегия должна быть положительной, а не отрицательной. Не держите в уме лишнего, но помните о главном. Думайте об Иисусе, а не о том, как прогнать помыслы. Всем своим существом, всей ревностью и верой обратитесь к личному Спасителю. Ощутите Его присутствие. С любовью говорите с Ним. Если внимание ускользает – а это неизбежно – не отчаивайтесь: мягко, без озлобления и гнева возвращайте его. И сколько бы раз оно ни ускользало, столько раз возвращайте его. Стремитесь всегда к центру – живому и личному – Иисусу Христу.
Относитесь к призыванию Имени как к молитве, которую наполняет Возлюбленный, а не как к молитве, которую нужно освободить от помыслов. Творить Иисусову молитву нужно действительно с чувством, хотя и без искусственного эмоционального возбуждения. Она неизмеримо глубже молитвы «с чувством», как ее понимают сейчас на Западе, и начинать ее нужно именно с порыва любви. Призывая Имя, будем внутренне подражать св. Ричарду Чичестерскому:
О милостивый Искупитель, Друг и Брат,
Дай мне видеть Тебя яснее, любить горячее
и следовать прямо за Тобой.
